– Мира, да жив он и здоров, даже не расстроился,
просто... – Рязанка запнулась, подыскивая более удачную
формулировку, – пытался уйти от ответа.
Успокаиваясь и ловя ртом воздух, девушка опустила
голову и смотрела исподлобья на ведьму. Потом зашла в ход,
начинавшийся в стволе, медленно взяла полотенце и
вытерлась.
– А-а, где он? – стараясь быть спокойной, спросила
Мирослава.
– Ты только думай о хорошем, – неуверенно попросила
Рязанка и закутала помощницу в плед. – Дома, сидит у печки, там
чай, варенье. Он ворона Хельге послал, что ты приболела, завтра
можете их навестить.
Мира порывалась идти, но Рязанка ее останавливала,
стараясь успокоить. Шаманка сочувственно заглядывала в глаза
всхлипывавшей девушке и ждала, пока обида в ее взгляде немного
пройдет. Мирослава, полдня проскорбевшая над телом, пожиравшим все
это время варенье у печи, не торопилась мириться.
– Мне оборотень про тебя рассказал, Родя поначалу
говорил, что ты в гостях осталась, – ведьма вздохнула и как-то
пискливо добавила, – пошутил.
– Сволочь он, – авторитетно сказала Мира и твердо
взглянула в карие глаза Рязанки, – а я в порядке.
– Мы ему не скажем, что ты ругнулась, – заговорщицки
прошептала ведьма и, взяв Мирославу за руку, повела ее на ферму по
длинному тоннелю, тянувшемуся под землей.
– Ангелы тоже ругаются.
– Серьезно?
– Кроют, будь здоров! Это только начинающим ничего
нельзя.
– Вот, а нам все талдычат про равноправие, вот я и
Роде говорю, что нет его, и нигде не может быть, – обрадовавшись
смене темы, бодро подхватила Рязанка.
"Крылья, это сейчас самое главное", – думала тем
временем Мира, представляя себе, как она будет
летать.
Когда Мирослава чистая, в теплой приятной одеже и с
большущей кружкой чая в руках сидела перед печкой в почетном кресле
хозяйки дома, а на коленях у нее свернулась кошка, сердце девушки
отогрелось, но на Радомира она не смотрела. За окном набирала
обороты буря. Ректор решил остаться на ночь здесь, чтобы завтра
утром отправиться навестить Хельгу и Сигвальда. Рязанка шила в углу
и ждала, когда ее ангелочки заговорят между собой.
– Мне нечего говорить, я
итак все ваши мысли знаю, а оправдываться не собираюсь. Как вообще
в голову пришло к ректору с вопросами приставать? Мало тебе, недостойная, того, что
мы из тебя архибесенка делаем? Прощает она, мученица.