– Тогда пойдем, Егор! – сказала девушка.
– Имя у тебя необычное, я таких не слыхал, – сказал Егор, поднимаясь с земли.
– Ничего необычного, просто я в июле родилась, – ответила девушка, улыбнулась, а потом поманила юношу рукой, чтобы он следовал за ней.
Лицо Егора вновь расплылось в счастливой улыбке. Он без раздумий пошел следом за девушкой, радуясь тому, что в дремучем, темном, недружелюбном лесу так неожиданно нашлась для него спасительница. Как будто колдовство какое!
– Значит, ты хорошо знаешь лес? – спросил Егор, не сводя глаз со спины девушки.
Она обернулась вполоборота и ответила, краснея:
– Как свои пять пальцев! Я здесь выросла. Лес – мой дом. Я тут каждое дерево знаю.
Июлия и сама была стройной и тонкой, как молодое деревце. Волосы ее были черными, как ночь. Глаза карими, блестящими каплями сияли на лице, покрытом золотистым загаром. Алые губы, густые брови, длинные ресницы – все было в ней прекрасно, за исключением безобразного пятна на щеке.
– А я-то думал в лесах только нечисть живет, Баба Яга… А тут, оказывается, еще и прекрасных девушек можно встретить! – попытался пошутить Егор.
Июлия смутилась, зарделась, словно алая заря, и прибавила шаг. Егор теперь едва поспевал за ней.
– Неужели ты одна здесь живешь? – спросил юноша.
– Нет, не одна. С бабушкой, – откликнулась Июлия.
– Кто же твоя бабушка? Уж не Баба ли Яга, скрывающая тебя от людей?
Июлия обернулась, взгляд ее стал строгим и укоризненным.
– Моя бабушка очень добрая, – серьезно ответила она, – И вовсе она не Баба Яга, она знахарка. А в лесу живет, потому что природу очень любит.
– Прости, если обидел! – сказал Егор, и в глазах его мелькнуло искреннее раскаяние, – просто у нас всегда детей Бабой Ягой, живущей в дремучем лесу, пугают. А чтоб тут знахарки какие-то жили – о таком я не слыхал.
Какое-то время они шли молча, но потом парень засмотрелся по сторонам, споткнулся о сухую корягу и во время падения поранил ногу. Из раны потекла кровь.
– Не переживай, просто царапина! – махнул он рукой.
Но Июлия уже присела возле него и принялась осматривать рану. Развязав мешочек, висевший на кожаном поясе, она достала оттуда сухой листочек, пожевала его и, сплюнув кашицу на ладонь, аккуратно размазала ее по ране. Кровь тут же остановилась. Июлия достала второй сухой лист и, прижав его к ране, обмотала этот самодельный компресс вокруг ноги веревкой. Голова ее при этом был так близко к лицу Егора, что он почувствовал едва уловимый аромат душицы, которой пахли ее волосы.