Тогда ни Матвей, ни Костя не предполагали, что разлучатся на целых десять лет, что Костя пройдёт Гражданскую, избежит резни казаков в 1919-м, переживёт Новороссийскую катастрофу и исход Белой армии из Крыма. Его, пятнадцатилетнего, выбросит волна на Лемнос, а через год он окажется во Франции. И даже там, в эмиграции, ему ещё долго будут сниться товарищи, погибшие на поле боя, те, с кем он был в одном строю…
Матвей в 1916 году в составе русского экспедиционного корпуса попадёт на Западный фронт, будет драться, и к его наградам прибавятся ещё два Георгия. После того как в феврале 1917 года свергнут монархию, он не вернётся в Россию и не будет участвовать в драматическом эпизоде русской истории – Гражданской войне, где брат на брата, сын на отца, всё против веры православной…
* * *
…Отец, перекрестив сына, отправил его на Дон, а сам ушёл на войну. Годы спустя они встретились случайно: полуголодный юноша на одной из улиц Парижа вдруг увидел мужчину, походившего на отца.
На чистом французском он спросил:
– Пардон, месье, вы, случайно, не с Дона?
Матвей, а теперь он звался Кристоф Робери, с удивлением и трудом узнал собственного сына:
– Костя?!
– Да, так меня звали в России.
– Сынок, мальчик мой! Какими судьбами ты здесь?
Не сдерживая слёз и не обращая внимания на окружающих, они обнялись и разрыдались.
* * *
Костя принял французское подданство благодаря протекции отца, сменил имя на Мишель Контане и устроился помощником слесаря в один из таксопарков Парижа, понемногу начал осваивать вождение и уже в 1927 году стал самостоятельно водить таксомотор. Любил он также ходить на ипподром и смотреть на скачки, но не столько на наездников, сколько на лошадей.
Его приметил один из посетителей с военной выправкой, и они разговорились. Звали нового знакомого Франсуа Вилье.
– Видите лошадь под номером девять?
– Не лошадь, то есть кобылу, а коня. У него сбита подкова на заднем копыте, и до финиша он не дойдёт.
Франсуа не поверил и после пожалел, ведь на этого коня он поставил десять франков.
Они разговаривали о мастях лошадей, их обучении и выносливости. Франсуа был удивлён глубокими познаниями Мишеля в этом.
– Ты так говоришь, будто всю жизнь имел дело с этими благородными животными!
– Я вырос в седле, у моего отца была своя конюшня.
– Даже так! А откуда ты?