Алекс с усилием переборол мерзкую слабость и кивнул.
– А вот учить тебя некому. Это точно не в академию… – размышлял стражник, рывком поднимая тщедушного парня с земли. – Идти попробуй, выведу тебя за ворота… Только чтоб молчал ты об этом, если спросят.
– Почему ты помогаешь мне такому? – прохрипел Алекс, пытаясь поменьше опираться на спутника. Сейчас ломота в костях напомнила ему состояние при сильной простуде.
Он не оглядывался на дом. Не верил. Даже если умом понимал, что каждый шаг сейчас навсегда отрывает его от любящей семьи, уютного особняка, увитого плющом, где прошло детство. От голоса матери, еë улыбки и любящего взгляда, обращённого на своего мужа… От хваткого и темпераментного отца, его поручений, их общих планов… От ночных посиделок с сëстрами у потрескивающего костра над рекой, у обрыва, под кронами сосен. Парень собирался переезжать, чтобы учиться в столичной академии магии и со временем посмотреть на знаменитые артефакты королевства, раскиданные по городам. Он планировал погрузиться в свои дела через полгода и совершенно не так. Больше того, он и с другими расами-то не был близко знаком! Ни с демонами, ни с вампирами. Это его друг детства однажды с восторгом шептал, что его девушка – самая настоящая таинственная и молчаливая вампирша. Да и то, может быть, соврал.
Поток мыслей лился отвлекая от реальности. Потому, наверное, так безропотно Алекс прошагал к воротам. Даже выпрямил спину и шëл уже сам, вполуха слушая стража правопорядка.
– Я немного знаком с тëмными, – говорил тот, – вижу их иногда по долгу службы. Знаю, что если в ясном рассудке оборот пережил, то шансы у тебя хорошие, инстинкты наверняка обуздаешь. И про тебя, и про отца твоего хорошее слышал. Но не заставляй меня пожалеть, что помог! Нам тогда обоим головы снесут…
Алекс, уже стоя у ворот, механически пожал ему руку и шагнул прочь от города. Он шёл по самой пустынной дороге. Через поля, к чернеющей вдали кромке леса.
Парень смутно помнил те дни и месяцы своей жизни, когда пришлось прятаться от людей в самой непролазной части леса, заставляя себя удаляться от дома. Не кружить в шести километрах от родного города, а искать себе новое пристанище. Эти дни прошли в лихорадке. Тело перестроилось быстро, за какую-то пару часов, но внутри разливалась звенящая пустота. Она ощущалась, словно стерильный холод. И неизвестно, что стало еë причиной: то ли уходящая из его тела жизнь, то ли отчаянная душевная боль от разрыва связей со всеми, кто был любимой частью его жизни. Новообращëнный медленно поднял в небо взгляд, полный разъедающей неизбывной тоски…