Взгляд мальчишки метался туда-сюда, не зная, на чём сосредоточиться. Ему хотелось смотреть на всё разом: на фантастическое тело огромной птицы, на чудесную и вполне человеческую грудь или на божественно прекрасное лицо. Остановился на втором.
Сирин это заметила и посмотрела вниз.
– В чём дело? С ними что-то не так?
Добронрав понял, что его раскрыли, и покраснел до корней волос.
– Что? – испугалась сирин. – Тебе плохо? Ты сейчас умрёшь? Ты весь красный! Это нормально для людей? Вы меняете свой цвет в зависимости от времени дня? А ты не лопнешь сейчас, как перезрелая ягода? Это было бы фу. А как люди умирают?
Она наконец замолчала и на всякий случай отошла подальше.
– Твои… – Добронрав указал пальцем.
– Груди? – подсказала птица.
– Да!
– А что с ними?
– Они голые! – прошептал мальчишка в ужасе и с восхищением одновременно.
– Ну да, – в свою очередь оторопело вымолвила птица. – Чтобы летать, грудь должна быть свободна. А зачем её прятать? Тепло же.
И тут Добронрав понял, что да – совершенно незачем.
– Ты здесь один? Что ты тут делаешь? Люди в нашем лесу не живут. Откуда ты взялся?
– Я… Да я… ну, э, – он принялся чесать затылок в надежде что-нибудь придумать. Признаваться, что просто проверял себя на вшивость и сдуру сунулся туда, где от страха чуть концы не отдал, почему-то не хотелось. – Гулял тут мимо. Забрёл.
– Ты просто гулял? – Глаза птицы загорелись интересом. – Значит, никаких дел нет? Расскажи мне про людей!
– Э…
– Вы носите эти тряпки, потому что у вас нет перьев?
Добронрав посмотрел на свою одежду, и ему почему-то стало стыдно.
– Да. У нас нет перьев, и нам нечем прикрыть, – Добронрав замолчал, потому как сообразил, что, хоть у сирина и есть перья, кое-что они всё равно не прикрывают. И это ничуть не беспокоит саму птицу. – Ну, короче, чтоб не мёрзнуть. Да.
– А что вы едите? У нас говорят, что люди едят корни растений.
– Э, ну… да… И такое бывает, лук там… Разное едим.
– Ты птенец? – вдруг спросила сирин.
– Чего? А… Ну да. Нет. Я не ребёнок, я уже отрок. Почти муж.
– А сколько тебе лет?
– Двенадцать. А тебе?
– Двадцать четыре.
– Сколько?! – почему-то тот факт, что птица старше его в два раза, оказался весьма неприятным открытием. Тем более что выглядела она гораздо моложе.
– Двадцать четыре, – оторопело произнесла сирин, не понимая, почему человек так удивился. – А ты недавно вылупился, получается.