Я стоял, не зная, что и предпринять. Что делать, что говорить –
непонятно. Чувствовал себя не в своей тарелке, словно меня и быть
тут не должно.
– Молодой господин уже проснулся? – важно произнёс мужчина. – К
вам Василий Дмитриевич пожаловал. Не советую заставлять вашего дядю
ждать.
– Да, – проговорил я растерянно, – я сейчас… только это…
Почему ко мне так обращаются? Что за дядя? На лбу выступил пот.
Я серьёзно занервничал. Шутка ли: оказаться совсем другим
человеком, да ещё и в незнакомой обстановке. Я вообще ничего не
знал! Не знал, кто я такой, не знал, что это за люди и что за
место. И при этом надо куда-то идти, с кем-то встречаться и
разговаривать.
Мужчина окинул меня каким-то высокомерным взглядом, не слишком
соответствующим положению слуги (если, конечно, это был слуга), и
удалился, закрыв дверь. Я вздохнул с облегчением.
«Так, старлей, а ну собрался! – приказал я себе. – Главное, без
суеты. Подумаешь, проблема». Пока надевал жилетку, сюртук и
ботинки, пока приглаживал растрёпанные волосы, в голове спешно зрел
план. И план этот, когда созрел, оказался на удивление прост:
смотреть, слушать и запоминать абсолютно всё. И главное, молчать!
Что ж, поглядим, что за дядя такой, и что он мне полезного
сообщит.
Выйдя из спальни, я попал в смежную комнату, ещё более
просторную и роскошную. Тут стояли рояль, пара скульптур, сервант с
фарфоровым и хрустальным сервизами. Правда, разглядывать это
великолепие было некогда – меня ждали, да и таращиться по сторонам,
словно ты тут первый раз, пожалуй, не стоило. Навстречу шли две
женщины в одинаковых голубых платьях и белых передниках. Одна –
постарше, немного полноватая, другая – молодая, высокая и стройная
с чёрными волосами, забранными в пучок на затылке, и строгим лицом,
показавшимся мне довольно симпатичным.
«Так, сделать вид, что я тут свой», – напомнил я себе и
постарался принять именно такой вид. Уж не знаю, получилось ли, но
обе женщины поклонились мне и пожелали доброго утра, не забыв
обозвать меня «господином».
– Доброе, – буркнул я, растерявшись от такого подобострастного
отношения.
В следующей комнате уже ждал накрытый белоснежной скатертью
стол. Какой-то парнишка, одетый в зелёную ливрею, тоже поклонился и
пожелал мне доброго утра. За столом сидел мужчина в длиннополом
(как и у меня) сюртуке бордового цвета. В пальцах, украшенных
золотыми перстнями, он сжимал набалдашник трости. Причёска и усы
буквально лоснились от лака. В другой руке мужчина держал чашку с
горячим чаем. Но что больше всего меня поразило в облике гостя –
это позолоченный монокуляр, находящийся на месте левого
глаза.