И снова – дежавю. Мужчина вместе с его монокуляром казался мне
до ужаса знакомым, но где именно видел этого товарища – я был без
понятия.
Наверное, следовало поприветствовать своего родственника, но как
тут принято это делать, я не знал, а потому стоял как вкопанный,
соображая, что сказать, и вероятно, выглядел ужасно глупо. Дядя
хмыкнул, увидев моё замешательство. Поставил чашку на стол.
– Ну что, проснулся, племянничек? – прозвучало это несколько
грубовато, как мне показалось. – Чего помятый такой? Ночка весёлая
была? До обеда дрых как убитый. Понимаю: совершеннолетие
отпраздновать – дело святое. Небось голова трещит?
Я кивнул:
– Есть немного.
– Чего стоишь-то, как неродной, садись давай, вон пусть тебе
Катрин чаю нальёт. Почаёвничаем на дорожку.
Дядя позвал стройную черноволосую служанку и велел сделать чаю,
а потом снова переключился на меня:
– Ты чего такой потерянный? Не ожидал меня сегодня в гости? Да,
да, знаю: формально ты можешь находиться тут до конца недели, но
зачем тянуть кота за хвост. Так ведь? Перед смертью, как говорится,
не надышишься, – последнее он произнёс с какой-то недоброй
усмешкой.
– Не ожидал, – подтвердил я его догадку, присаживаясь за стол и
пытаясь понять, о чём идёт речь.
– Ну вот мы с твоим дедом и подумали: а зачем, собственно,
откладывать? В общем, сегодня ты, Михаил, покидаешь семейное
гнездо. Семнадцать исполнилось – пора и самому начинать жить.
Прикажи слугам саквояж небольшой собрать, самое необходимое только,
а остальное, что родители твои посчитают нужным, приедет вечером
отдельным экипажем.
В это время Катрин принесла и поставила передо мной на стол
чашку ароматного горячего чая. Я встретился с девушкой глазами, она
потупилась и, слегка поклонившись, ушла в другую комнату. Но мне
сейчас было вовсе не до чая.
Не дожидаясь, пока я отдам распоряжение, дядя кликнул Герасима –
слугу с надменным взором – и приказал собрать мне
саквояж.
До сих пор я находился в полнейшей прострации. Информация
обрушилась лавиной. Оказывается, меня звали Михаилом, мне вчера
исполнилось семнадцать лет, и очень скоро я должен был покинуть эти
роскошные апартаменты. Ну что ж, хотя бы понятно, почему голова
болит, и сушняк долбит. Больше всего сейчас хотелось оказаться
одному и утрясти всю информацию, и я надеялся, что вскоре такая
возможность представится.