В субботу я встречусь с Эличем и очень сильно постараюсь взглянуть на него другими глазами. Наверное, он сразу заметит. Интересно, удивит его это или нет? По идее, у нормального мужчины нет причин удивляться благосклонности женщины, на которую он так смотрит. Вероятно, он понимает, что, согласившись пойти с ним вдвоём на ужин, я отдаю себе отчёт в том, какой дальнейший характер может принять наша встреча. Он взрослый мужчина и вряд ли предполагает, что я до сих пор не догадываюсь о его к себе отношении. И если я дала согласие, то, скорее всего, не стану ломаться как школьница, если он позволит себе сделать некоторые шаги к изменению нашего прежнего статуса.
Снег валил и валил, из редкой крупы превращаясь в настоящую метель. Вокруг фонарей всё искрилось и сияло. Стоя у окна, я засмотрелась на это белое буйство. Зефир, безе, взбитые сливки. За какой-то час газон перед домом совершенно замело сугробами, а снег всё падал и уже не таял, плотно укрывая землю белым одеялом.
Вот так и я. Слишком много всего навалилось на меня за эти дни. Столь активно я жила только раньше, в то давнее время, когда он был рядом. Но с тех пор уже минуло целых пять лет, и так растрачивать себя я, оказывается, отвыкла. Ни отец, ни Солнцев беречь мои силы никогда не стремились, и Юре стоило большого напряжения, чтобы изменить этот алгоритм, научив относиться к себе по-другому.
А теперь всё начинается сначала. Я знаю это каждой клеткой, каждым нервом. Солнцев вернулся. И я наконец пробудилась от спячки. Он рядом, и это значит – я снова в игре. Не стоит себя обманывать.
Всё может быть просто. Когда вернётся Иван Аркадьевич, я позвоню ему и продам свои акции Солнцу. А дальше хоть в театр, хоть в цирк, хоть в постель с кем угодно…
В постель. Я почувствовала, как сдавило от этой мысли затылок. Перед глазами качнулось красивое насмешливое лицо Элича, его крупный рот и глубоко распахнутый ворот рубашки. Представляю, как удивился бы он, ненароком проникнув в мои мысли. Куча баб, оказавшись на моём месте, рассуждали бы прямо противоположно.
Я задёрнула шторы и вернулась к дивану.
Если я и дальше продолжу об этом думать, однозначно сойду с ума. Мне надо встать, одеться и выйти из дома. Уже поздно и холодно, но это неважно. Просто надо кому-нибудь позвонить, и тогда, возможно, удастся отвлечься.