– Предлагаю играть в подкидного, подряд, партию за партией. Кто первый трижды проиграет, тот и выполняет интерес. А интерес мой в том заключается, что проигравший должен будет рассказать без вранья самую сокровенную историю своей жизни. Пока играем – вспоминаем, что было с нами такого, о чём доселе никому не рассказывали – страшного, необъяснимого, или даже постыдного – всё равно, лишь бы слушать не скучно было. И главное, чтоб без обмана, как у попа под подолом. Ну, как?
Рылов с Забалуевым призадумались. Крюков, пыхая трубкой, смотрел задорно то на одного, то на другого.
– Хм-м, – сказал наконец Забалуев, – Больно заверченный у вас интерес, ротмистр. А коли не было у меня в жизни никаких историй, что же, сочинять прикажете?
– Истории есть у всех, даже у него, – Крюков указал пальцем на один из столов в зале, за которым, уронив на пол шапку и уткнувшись лицом в блюдо, спал забулдыга в грязных штанах и рваной рубахе, – Если боитесь рассказывать, так и не играйте, кто ж вас неволит. На то он и интерес. А на деньги всякий сыграет.
– Я, пожалуй, подпишусь, – сказал, встрепенувшись, словно что-то вспомнив, Рылов, – Серьёзный у вас интерес, господин поручик. Но мне, кажется, есть что рассказать, хоть и очень не хотелось бы. Но, если проиграю… Только угостите парой чарок, чтобы язык поживее был. Уговорились?
– Да нечто жалко, дорогой друг, – засмеялся Крюков, – Если оно надо для живости языка, то я всегда пожалуйста. Тут главное, чтобы оно в обратную сторону язык не склонило. А так молодец! А что же наш Яков Парфёнович?
– А и сыграем! Отчего ж не сыграть? – оживился купец, – Половой! Колоду неси, таврического графин, да закусить чего-нибудь холодного! Да на столе прибери, не видишь нешто?
Он оттолкнул от себя блюдо с недоеденным бараньим окороком. Подоспевший половой ловко прибрался на столе, унёс посуду и вскоре появился с большим графином красного вина, блюдом с тонко нарезанным салом и ветчиной, и колодой карт. Рылов налил всем вина, а Крюков раздал карты.
Вся игра продолжалась чуть более получаса. Проиграв три партии подряд, Крюков потянулся за трубкой.
– Что-то совсем не фартит вам в картишки, ротмистр, – сказал с ухмылкой Забалуев, отодвигая в сторону колоду, – Знать, мадамы соблазняются вами до бесконечности? А? Не про них нам рассказывать будете?