***
Софи впала в беспамятство.
Она иногда приходила в себя, когда инквизитор касался ее, поднося к губам горячее питье, и тогда комната немного менялась.
В первое ее пробуждение она увидела на столе ворох книг, притащенных Густавом. Юный помощник смущенно приглаживал смоляные волосы, а Тристан склонялся над старыми пыльными страницами.
Во второе ее пробуждение ночь спустилась на землю, в окнах было темно. Тристан сидел в кресле у камина, закинув ногу на ногу, куря трубку и листая записки ее отца. Его алые глаза вспыхивали так же ярко, как тлеющий уголек в его трубке, серый дым вился над его белоснежной головой, как невидимые связи, протягивающиеся между разными людьми сквозь века.
В третий раз Софи проснулась от негромкого пения струн. Тристан перебирал длинными пальцами струны гитары, те вибрировали и пели что-то чарующими низкими голосами.
– О, – произнесла она тихо. – Этого в моих видениях не было. Как вы лечите меня – было, а что играете – нет.
– Чем-то надо занять себя, коротая ночь, – ответил Тристан. – Вам лучше? Я вынул все осколки, промыл вашу рану и заговорил ее. Она почти затянулась, но магия… надо подождать, чтобы она рассеялась.
– Немного лучше, – ответила Софи.
– Значит, к вам вернулись ваши способности? Вы стали получать видения чаще?
– Да, – ответила Софи и смущенно спрятала лицо под краешком одеяла. Тристан хмыкнул и лишь качнул головой, догадываясь, какого сорта видения снова посетили девушку, но смолчал.
– Спойте мне, Тристан, – попросила Софи вдруг, глядя, как Тристан снова склоняется над инструментом. – Я, конечно, не ваша возлюбленная… я знаю, вы пели только тем, кого любили… но все же. Хотелось бы послушать. Говорили, вы хорошо поете. Жаль, отец умер, и записи о вас прервались. Читать было интересно. Как о рыцарях древности.
Тристан исподлобья глянул на Софи и чуть качнул беловолосой головой:
– Хорошо. Спою.
– Вы часто любили?
– Влюблялся часто. Любил – нет. Пожалуй, только дважды в жизни. Но серенады пел я чаще.
Софи помолчала, слушая тихие слова старинной серенады, которые Тристан, припоминая, бормотал себе под нос.
– А каково это – быть инквизитором? – спросила Софи. Тристан задумался, наигрывая легкую тихую мелодию. – Страшно? Тяжело? Больно? Все-таки, вас растили и воспитывали совсем не для того, чтобы вы размахивали мечом и дрались с чудовищами. Вы могли стать важным, богатым графом. Или блестящим придворным.