– Нет. Не хочу ничего смотреть. Мне неинтересно. Поехали домой!
Моя воскресшая дочь резко повернулась, и я поняла, что она обращается к мужчине лет сорока пяти с густой темно-русой шевелюрой и очках в роговой оправе.
– О! Сирена, это Рон – папа Агнесс. А это…
– Восхитительная создательница всей этой красоты, – сделал неожиданный комплимент мужчина, называвшийся теперь отцом моего ребёнка. – Мне всё безумно нравится. Вы настоящий талант, Сирена.
– Хочу домой! – повторила наша «общая» дочь, глянув на Рона осуждающе. – Либо едем вместе, либо я иду на автобус.
Джефф виновато развел руками, мол, я же говорил, что Агнесс – не подарок, а она не дождавшись реакции взрослых, с деловым видом поправила лямки рюкзачка и зашагала прочь. Рон быстро извинился и кинулся за ней.
Я с трудом удержалась, чтобы не сделать то же самое. Осталась стоять на месте. Хотя сердце разрывалось. Я хотела одного: догнать дочь, прижать к себе и не отпускать. А лучше схватить и увезти подальше. От всех и всего на свете. Туда, где нет места злу и горю. Где будем только мы: я и она. Навсегда.
– Сирена, вы… – снова начал Джефф, собравшись задать вопрос, в порядке ли я. Но осекся.
– Пожалуй, вы всё-таки правы. Мне нужно отдохнуть. Простите…
Я оставила Джеффа одного посреди зала и ушла в противоположном направлении от выхода, через который выставку покинула моя повзрослевшая на три года дочь.
****
– Как ты мог это упустить? КАК ТЫ МОГ?!
– Успокойся. И сядь.
Картрайт не повышал голоса. Говорил хоть и жестко, но спокойно.
Зато я орала, будто ненормальная, превратившись в себя саму, какой он нашел меня в клинике для душевнобольных целую жизнь назад.
– Как ты мог? – повторила я тише, а по щекам пробежали слёзы.
– Именно это я сейчас и пытаюсь выяснить, – отрезал Картрайт, держа телефон у уха. – Сядь же, Сирена. И прекрати истерику. Тебе не идёт.
– Держи, – ко мне подошел Стивен и впихнул в руку стакан с крепким алкоголем.
Я сделала глоток и поперхнулась. Сунула пойло ему обратно.
Ноги, наконец, подкосились, и я сделала то, чего требовал Картрайт. Почти упала в кресло, чувствуя себя так, будто по мне проехал каток, который укладывает асфальт.
Я не понимала. Не понимала. Я ничего не понимала.
– Так называемого отца зовут Рональд Прайс. Работает в строительной компании менеджером. Жена Натали была домохозяйкой, – поделился, тем временем, шеф информацией, которую успел узнать. – Агнесс живет у них три года.