– Я не про это, Александр Францевич, здоровы ли, как смотрелись на коронации?
– Ах, Людмила Павловна, – развел руками врач, – я же слепой, даже в очках вижу только невдалеке. Вы же знаете это. Лиц не рассмотрел. Но говорят, что всё хорошо прошло, без огорчений. Газетчики пишут император был доволен.
– Давно пора уже было, – вставил своё мнение потеющий Шляпников.
– Что давно пора уже? – спросил его молодой человек лет двадцати или чуть более с правильными чертами лица и выразительными карими глазами, хозяин поместья и сахарного завода по фамилии Торотынский.
– Давно пора было коронацию провести, Михаил Алексеевич. Сколько уже времени прошло с того бесовского события?
– Вы про убийство? – переспросил Торотынский.
– Про него конечно же!
– Около двух лет, – подсказала жена Шляпникова.
– Вот! – Шляпников поднял ложку, испачканную вареньем, так, будто бы она служила доказательством его словам.
– А я думаю, как раз негоже было бы устраивать церемонию сразу после того, как твоего батюшку убили, – несколько экспрессивно возразил Торотынский. – Правильно, что подождали. Вон и Успенский собор успели отремонтировать и Храм Христа Спасителя доделали. Вы, кстати, посетили его, Александр Францевич?
– Не в первый день, но конечно, конечно, – растягивая слова ответил земский врач, крещенный православным в детстве, в отличие от родителей, которым пришлось сменить протестантскую веру на православную уже после переезда в Российскую Империю. – Скажу вам, что это просто великолепно! Каждому русскому человеку нужно посетить его и вознести в нём молитву. Этот храм, несомненно, станет маяком веры для православных во всём мире. Несомненно!
– Мы с Ваней собираемся в июле в Москву. Да? – попросил подтвердить своего друга Михаил Торотынский.
– Собираемся, если служба позволит, – ответил Иван Трегубов, сидевший справа от Михаила. Он только что прошел испытательный срок и был прият на государственную службу.
– Что за служба, я кажется один ещё не в курсе? – поинтересовался врач.
– Урядник, – ответил, покраснев молодой человек, – это младший полицейский чин.
– Не нужно смущаться, – воскликнул, заметив это Александр Францевич. – Вы будете служить государству российскому.
– Да и содержание не помешает, – без лишней щепетильности вставила Людмила Павловна. – Батюшка-то ваш кроме долгов ничего не оставил.