Первой мыслью после появившихся
проблесков сознания был вопрос, о том, что я пил, ибо ощущаемый во
рту смрад от тысячи нагадивших в него кошек логически подводил к
разгульной пьянке и безудержному веселью накануне. Впрочем, мысль
улетучилась быстрее, чем успела обрести плоть. Изменённый магией и
анимагическими сущностями метаболизм по большей части избавлял
оборотня в моём лице от неприятных последствий излишних возлияний.
Драконий желудок сжирал всё, а печень плевать хотела на что-то
меньше, чем чистый медицинский спирт или ядрёная гномья самогонка,
так что выше обозначенную версию опускаем ввиду её
несостоятельности.
Во вторую очередь в голову вплыл
сакральный вопрос о сапогах. Почему о сапогах? Потому что через
сапоги металл никак не сможет холодить голые пятки и столь же голые
бёдра. Так, какая падла содрала с меня штаны и обувку? Клянусь,
поймаю, глаз на жопу натяну и моргать заставлю.
Третьей волной полоскания мозгов,
хотя по всем канонам она должна быть первой, стало беспокойство о
волшебной палочке. Слава Мерлину и провидению, не обнаружимая для
чужих специально зачарованная кобура ощущалась на левом предплечье,
как и мерный ток магии через магическую сердцевину главного
инструмента любого современного мага, а учитывая, что наполнение
палочки выполнено из моих же, скажем так - компонентов, то
обнаружить её я смогу и на другом конце вселенной.
Говоря в целом, паники не было, но
играть роль голого бесштанного бревна, не имеющего сил пошевелить
пальцем, мне не понравилась. Почему голого? Лопатки и спину
спросите, кожа которых плотно контактировала с холодной шершавой
поверхностью. Меч тоже изъяли, сволочи, мозгошмыги плюшевые.
Знаете, за давностью лет я уже как-то подзабыл, как это ощущать
себя беспомощным. Последний раз такое было, когда нас с Гермионой,
как бабочек, накололо на пику. Того или тех, кто вернул мне
воспоминания стоит отблагодарить. Не думайте ничего плохого, я их
просто убью. Без затей, без мучений обычной милосердной авадой. Да
будет так.
- Быр, мыр-громх, ты откуда? – из той
тарабарщины, вываленной внезапно нарисовавшимся надо мной грязным
мужиком в изорванном костюме-скафандре, я разобрал только последние
слова.
Таскены были не совсем дикими. Второй
«выпотрошенный» мной кое-как изъяснялся на галактике или на
основном языке, говоря другими словами, видимо нахватался от
пленных. Надо же их трясти на разного рода «ухоронки», вот и держат
местные у себя таких полиглотов. Жаль запас слов у бедняги оказался
не столь велик, как мне хотелось.