- Уу-мм-м, - бешено вращая глазами и
силясь пошевелить онемевшими членами, кое-как выдал я отсохшим
горлом. Засушенная култышка, в которую превратился язык, бесполезно
тыкалась в зубы и нёбо.
- Быр-быр, лежи! Бфар, кроо роурт,
дуро пуду, – на грязном лице покровительственно мелькнул оскал
зубов, и всё бы ничего, но свежая брешь из двух зубов в верхнем
ряду, и налитый синевой бланш под левым глазом сразу подводили к
выводу о пленённом положении нового знакомца.
Я, парень, и без тебя понял, что
наступило полное «пуду», иначе бы не лежал здесь в грязи и
блевотине в одних труселях и невидимой кобурой для волшебной
палочки на левой руке. Я могу приласкать и без «костыля», но для
тонких воздействий или для той же глубокой легилименции палочка
подходит лучше грубой силы. Прикрыв глаза, я начал гонять энергии
по организму., медленно и верно разгоняя стада мурашек,
набросившихся на онемевшие руки и ноги. Похлопав меня по плечу,
беззубый скрылся из поля зрения. Босые ноги прошлёпали куда-то на
три или четыре метра в сторону от меня в дальний угол камеры,
ограждённой силовой решёткой от ангара, забитого различным
металлоломом и различными дроидами разной степени целостности. Из
невидимого сектора камеры сразу донеслось несколько голосов.
Понятно, нас тут несколько.
Хорошо же меня из станера приложили,
по-доброму, от души, можно сказать. Это как ступефай из нескольких
десятков палочек разом словить. Энергию по организму десять минут
гоняю, а руки-ноги и шея только-только шевелиться начали. Кряхтя
как тысячелетний дед, я кое-как лёг на бок, чтобы разглядеть
сокамерников, как в сплошной металлической стене напротив моего
лица образовался проём и в помещение шагнул типичный инопланетянин,
каких привыкли изображать наши земные уфологи – высокий
большеголовый зеленокожий красноглазый гуманоид. К данным признакам
необходимо прибавить безносое лицо, гладкую кожу, лишённую даже
намёка на растительность, длинные руки с длинными пальцами,
венчающими узкие кисти, искривлённый в презрительной усмешке жабий
рот и сапоги из драконьей кожи, в которых щеголял этот поганый
ксенос. Мои сапоги. И мой плащ, небрежно наброшенный поверх на
нечто, напоминающее скафандр. И мой меч, висящий на широкой
перевязи, надетой на скафандр. Интересно, где остальные детали
туалета и побрякушки, снятые с моих телес?