Расконвоированный инструментальщик Пахомыч, старый, седой как лунь дед, досиживающий небольшой срок по бытовой статье, увидев в окно бригадира, идущего впереди приближающейся колонны, заглянул в лежащий на дощатом столе журнал, накинул телогрейку и вышел из своей уютной мастерской. Открыв широкую дверь, он вышел под навес и, улыбнувшись беззубой улыбкой Альберту, прошепелявил:
– Што, можна пошдравить?
Альберт устало кивнул:
– Можно, Пахомыч, можно. Сто тридцать процентов.
– Вот молодшы. Вот шлавно. Шкоренько дома будете, – приговаривал добрый старик, принимая инструмент.
Снова выстроившись в колонну, бригада направилась к воротам лагеря, а Пахомыч стал не спеша осматривать и заносить в мастерскую лопаты, топоры, пилы, складывая на широкий верстак то, что требовало ремонта.
– Сто тридцать процентов! – громко крикнул Альберт охранникам проходной, и лагерные ворота широко распахнулись, беспрепятственно пропуская колонну в лагерь.
– Молодцы! Так держать! – с энтузиазмом крикнул проходящей бригаде низкорослый, коренастый охранник.
За то время, что Василий провёл в лагпункте «Глухариный», их бригаду, равно как и остальные, ни разу на входе не обыскивали. Или, говоря по-лагерному, не шмонали. Да и что можно было принести из такой забытой всеми богами глуши, в которой работали заключённые? «С воли» здесь никто ничего заключённому не передаст. По рассказам одного не то историка, не то этнографа, с которым плыли сюда на барже, кочующие в этих краях коренные жители – ненцы, которых в старые времена называли самоедами, всегда, ещё с царских времён, были злейшими врагами каторжан. И при царе, и при новой власти, если кто-то из заключённых уходил в побег, ненцы охотно принимали участие в его поимке. За живого или мёртвого беглеца инородцам давали муку, порох и денежное вознаграждение. Причём и раньше, и сейчас доставлять живым пойманного заключённого было совсем не обязательно, достаточно принести лагерному начальству кисти его рук.
Пока бригада всё так же пятёрками входила в зону, охранники пересчитали заключённых, чтобы не тратить время на перекличку, и конвой, сдав своих подопечных, отправился в своё расположение за территорией лагпункта.
По заведённому в лагере порядку, каждая бригада снабжала дровами не только свой барак, но дополнительно ещё одно или два помещения. Так, третья бригада Сновецкого, оставив у закреплённой за ней вахты часть дров, сложила остальное у своего барака и отправилась на ужин.