Она огибает дом. Скатывается по пологой ветке к самому стволу. Здесь, в гуще ветвей, её младший брат прячет своё сокровище. Деревянную коробочку, которую он натирает жирной сажей, чтобы блестела. Только Альма знает, что внутри: два зелёных камушка, браслет из рога, череп летучей мыши размером с большой палец, семена в кожаном мешочке и другие диковинки.
Успокоившись, она опускается на колени. Коробочка на месте, между ветвей. Альма улыбается. Она знает Лама. Он не мог без неё уйти. Она берёт коробочку в руки.
Альма открывает её и тут же бросает, будто обожглась.
Дрожа, вскакивает на ноги.
Внутри пусто.
Лам ушёл. Он сбежал из их долины. Забрав своё сокровище.
И всё из-за неё. Из-за тех сказок, которые она ему сочиняла.
Вдруг всё ясно сложилось в голове Альмы. Связалось плотно и жёстко – как всегда и бывает с правдой.
Лам сбежал вместе с Дымкой – единственной, кто знает путь туда.
Холодный страх потёк внутри: от горла в живот, потом в ноги. Страх медленно разливается под кожей.
Стоя среди ветвей, Альма чувствует, что сейчас упадёт. Когда её тело ударилось о землю, ей показалось, что она видит, как катится её сердце в траве.
Мать подняла дочь у корней смоковницы.
– Моя хорошая… Альма… Лилим…
Она зовёт её Лилим.
Нао называет Лилим всех своих детей, когда она с ними наедине. Это самое нежное из всех известных ей слов.
Сум, её старший, подошёл следом. Он помог отнести Альму в дом. И, улыбаясь, посидел немного рядом, пока она спала. За всю свою жизнь Сум не сказал ни слова. Но улыбок у него в запасе множество.
Альма спит под крышей из трав уже не первый час. Сум убежал к отцу. Хотя уже давно день, вокруг неё – три лампы и запах горящего на фитилях масла.
– Где Лам? – бормочет Альма, открывая глаза.
Нао склоняется над дочерью.
– Отец с твоим братом ушли его искать. Наверное, бегает по саванне. Они приведут его.
– Лам…
– Не волнуйся попусту, – говорит Нао своим низким голосом. – Он как те две обезьянки с нашего дерева. Вечно кажется, что они пропали, пока хлеб в очаге не зарумянится.
Нао говорит с улыбкой. И возвращается к деревянной миске, замешивать муку с водой, но на лице у неё та самая тень. Порой Альма узнаёт это тёмное облако. К тому же Нао говорит не переставая, чего с ней никогда не бывает.
– Подожди, пока запахнут лепёшки в золе, и увидишь, как он соскочит с ветки или вылезет из норы!