– Постараюсь.
– Давай. Весь мир на весах.
– Угу.
– Как пел Choen, who by water, who by fire[5].
– Я приду.
– Отлично.
Помолчав, я спросил:
– Ничего там нового?
– Ты о той девушке?
– Ну да.
– Я пробил по нашей базе. Есть несколько студенток с таким именем. Но на ту экскурсию никто из них не ездил.
* * *
В большом торговом центре было полно народу, но в книжный на втором этаже мало кто заглядывал. Я зашёл, покрутился у стендов с новинками. Прочитал несколько аннотаций. Мне нравилось быть здесь: вдыхать запах типографской краски, перелистывать шуршащие страницы, бродить по лабиринтам книжных рядов. Ещё мне нравилась царящая в магазине тишина. Редкие посетители старались не шуметь, говорили вполголоса, хотя никто таких правил не устанавливал. Видимо, это сама атмосфера книжного так влияла на людей. Я с трудом представляю себе пару, которая шепчется, выбирая новый пылесос или диван. А тут почему-то это воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
– Что-то ищите? – спросила меня девушка-консультант.
– Да, – ответил я, переведя на нее взгляд. – Ахматову.
* * *
Когда я добрался до стихов, которые прочитала Дина, то будто снова услышал ее голос. Он эхом отозвался во мне и оживил картинку – покачивающейся на ветру сосны и чёрно-белые портреты погибших. Интересно, кого она искала среди них? Кого-то конкретного? Или просто бесцельно всматривалась в лица? Что ни говори, странное занятие для молодой девушки.
Я вскипятил воду, заварил чай и бесцельно уставился в пространство.
Прошло невообразимо много времени. На самом деле – нет – я посмотрел на часы. Не более пятнадцати минут. Даже чай не успел остыть.
Сделав несколько глотков, я закрыл книгу. Она ничего не дала мне. Я перечитал сборник стихов за двое суток, но он ни на шаг не приблизил меня к Дине.
Никаких ниточек от меня к ней не протянулось. Ничего не поменялось.
Только в глубине подсознания неслышно шевельнулась какая-то тень.
* * *
Настал канун Рош Ха-Шана. Я предупредил начальника, что пару дней буду не на связи, сложил в рюкзак необходимые вещи, и поехал к Меиру. Он жил возле Бронной[6], поэтому на праздники я иногда останавливался у него.
На вечерней молитве было не протолкнуться. Лица прихожан светились улыбками. В воздухе разлилась атмосфера праздника. Все поздравляли друг друга, обменивались рукопожатиями и добрыми пожеланиями.