Никому не удалось дозвониться до профессора ни в ту роковую пятницу, ни утром субботнего дня, и уже в субботу вечером в многочисленном профессорском окружении, среди его учеников и коллег, пробежала смутная волна беспокойства. Однако первые – и поистине ужаснувшие всех! – вести о свершившемся несчастье темным грозовым вихрем понеслись по коридорам шестисотлетнего, словно бы вздрогнувшего от глубокого сна университета лишь в понедельник утром.
На лицах старших преподавателей, а также аспирантов и диссертантов Веронези отчетливо читалось потрясение, смятение и еще что-то… да, пожалуй, это было то самое известное выражение, которое принято, как в старинном анекдоте, именовать смешанным чувством, или, если угодно, Schadenfreude[16], что точно и кратко определяют немцы.
«Es gibt keine bessere Freude als die Schadenfreude!»[17] – как шутливо однажды заметил мой немецкий приятель, к слову, гуманист по убеждению и горячий поклонник философии Иммануила Канта.
Нет, ну попробуйте, вот только посмейте теперь заявить, что у покойника не было врагов! Недобросовестным искажением Истины стало бы подобное утверждение, если бы оно было кем-либо и когда-либо сделано.
Профессор Веронези был – был, как ни печально звучит это слово! – просто притчей на устах у всех, в особенности же представительниц прекрасного пола всех возрастов – начиная от старших преподавателей и заканчивая едва поступившими, еще не оперившимися студентками.
Ну что тут сказать?
Профессор был совершенно уникальной личностью: стопроцентный итальянец – пижон, мажор и просто красавчик, что совершенно не помешало ему в кратчайшие, более того, запредельные сроки сделать головокружительную академическую карьеру, став главой факультета одного из старейших университетов Западной Европы, чья заслуженная слава гремела еще с XIV века!
Произошло ли это благодаря сочетанию многочисленных талантов Веронези и его удачливости или же потрясающему жизнелюбию, и даже некоторого рода настырности, столь свойственной жителям Апеннин, а также несомненному умению общаться и дружить с нужными людьми – тайна сия велика есть, как говаривали в старину.
Но факт остается фактом.
Профессор Веронези, подобно лихим автокентаврам Formel-1, безо всяких видимых усилий обошел вполне заслуженных, строгих, чопорных и – да будем же откровенны! – слегка скучноватых немецких коллег.