Едет меж ними, прощается, вес теряет и груз… Бремени прошлого. Тут над ней пролетает Майский Жук. Задевает сестрицу усами. Та чихает. Под небесами над велосипедом подскакивает и снимает свою… кожу старую…
Молодеет. По пути обрастает текстами. Превращает их в песни. Поет сама – под гитару и продаёт. С музыкантами обогащается. Издает свой альбом и тур называет «Прощальный».
Звездой певчей сестрица так достигает КриптоСтолицы. Останавливается на пороге, стучится.
– Кто – кто здесь живёт хоронится?
Ей в ответ – тишина и цифра. 0 (ноль). Зеро. Никого.
Сестрица въезжает под купол-то электрический. Коня оставляет во дворе средь магнолий. Аромат певучий да дивный вдыхает легкими обновленными. И вдруг вдалеке видит – лик. До боли знакомый. Ранее кем-то описанный…
Сестрицу трясёт. Вспоминает слова Одиссея и бросается к Джею – на руки. Тот обнимает, берет на поруки – исполнить желание последнее.
В среду к полудню Джей заказывает Ладью. Нанимает Харона – и на горизонт моря плывут уж они втроём. Джей улыбается, но внутри – не поет, а воет. Сестрица его обнимает да лечит словом. Об Одиссее, что чудо дивное. Слушает то и море. Афалины сопутствуют их судьбе. И вдруг сестра вспоминает… Всю свою прошлую жизнь. Тропы. Не те повороты. Людей, боль от лжи. Неуемная хворь вновь внутри завывает. Джей наливает ей зверобой. Рвёт сестрицу, качает во все проекции. На бок венчает и – в сон.
В полночи – выходят они на берег. Джей кладет ей на лоб ладонь.
– Я своё дело сделал. Ждет тебя град, слывет что «Святым». Ушедшим он – по колено. В затоне Червонного моря среди – найдешь ты покой да исцеление.
Прощается Джей. Неспешно уходит. У хостела «Улей» средь цвета магнолий стоит и ждёт ее конь без спиц. Обнулились колеса. Ничто не мешает. Пусто. Сестра поезжает да крутится о веретено пути.
Прошло-то дней эдак тридцать четыре. Впереди – Геленджик лучами светится. Сестра вырывается из-под щита Бога Ямы да КриптоЦентра. Поднимается пыль. Забывается все. Стучится:
– Кто – кто здесь живет?
Море шумит. Волна бежит, превращает архивы в лето. По следам сестрицы – бессмертник растет. Обращает её не в эскулапа, но лекаря.
И стекаются к ней со всех миражей бедуины со существами. На грани жизни ступают они – кто по́ свету, кто – в подземелье. Для всех уже здесь уготовано место.