Может, от признания я выдохнул – без причины никакого веселья – раз уж для исповеди не время. Ну а что еще придумать? Придумалось лишь это – «признание». Нет, это, скорее, я завел заунывную песню: начал жаловаться на все (чисто технически я предпринял попытку пожаловаться – то есть это выглядит, как прелюдия, – во вступлении, со слов об «исповеди», мол, чего-чего, что это?). Я не нажил себе такого груза поступков – вроде как не нажил, – чтобы говорить, говорить, не умолкая, хотя для жалобы того, что есть, вполне достаточно. Вместо этого – если продолжить жаловаться, и не идти же на попятную в момент (последний) – в последний момент – я набрал пару килограммов лишнего веса (о, вот и понеслись галопом причитания: бока наел, но наел-то – вкусной едой). Вот тебе неловкий момент: вспомнить о диетах, которые были всегда побоку, и это опять же тот самый неловкий момент, когда можно сразу после вспоминания забыть о них – кашу уже поздно маслом сдабривать, особенно если эта каша скисла. Чую, одной жалобой все не закончится: на подходе еще одна, а там как Бог распорядится.
А на боль в коленях я жаловаться не стану, ну болят и болят себе. Да, они болят ой-ой, прямо терпишь из последних сил. Ясно, что на мне свет клином не сошелся в вопросе здоровья, другие, у кого есть такая проблема, без лишних слов поймут все, буквально кружок по интересам организуй и возглавляй. Ладно, в целом это все лишние… Кто? Не иначе как «тараканы в голове». Вспомнил, на что еще хочу пожаловаться. Это уже входит в какое-то правило, еще немного – и станет законом! Еще и лысина свои пять копеек к общему разочарованию добавляет, каждый день – кап-кап: пять копеек тут капнут, пять копеек там. Причем лысина такая, что под каждым углом она выглядит по-особенному. Кто кому показывал ее – ну как показывал, в шутку скажу – кого ею пугал, – тот уже наудивлялся и понапугался вдоволь. Вообще, с чего волосы так капризничают? Жизнь, она такая – как бы до оскорблений не докатиться – такая, что любит разводить свиней, и еще больше любит их подкладывать. Хотя какие ж это свиньи, скорее уж целые боровы или огромные, неподъемные хряки. С одним таким «боровом» я уже имел дело, когда со скотобойни уволили без «здравствуй» и «до свидания», хоть бы по-человечески пояснили, за что, а то ограничились формулировкой в пару слов. Я так ничего и не понял. Такое чувство, что подкинь мне еще хряков – а то у меня поводы для жалоб быстро закончатся, – сразу же свинарник целый появится: их как раз на свинарник наберется. Я опять начал сопли распускать? Фу! Что так получилось с работой – это моя, пожалуй, самая большая жалоба. В своей жалобе я один, и это моя вторая большая жалоба.