Гройсман стал ходить на работу в «Заготзерно». Часполтора в день исполнял какие-то простые служебные обязанности. Раз в неделю ездил в соседние села на закупки, раз в месяц подавал начальству отчеты, ежеквартально отвозил в область какие-то бумаги. В остальное время он работал на себя. Разумеется, нелегально.
Масштаб его реальной деятельности был впечатляющим. География – обширной. На местный сокоморсовый завод Гройсман поставлял фрукты. Обеспечивал овощами и жестью для банок консервный завод в Баре. Снабжал румынской эссенцией недавно построенную в Виннице уксусную фабрику. Продавал куда-то в Сибирь бессарабское вино и марочный коньяк. Из Астрахани в Киев возил сельдь-залом бочкового засола. И это более или менее регулярные дела. Потому что иногда случались и экзотические гешефты. Что-то вроде обмена кровельной жести на сибирскую лиственницу с последующей продажей ее куда-то на Кавказ. А однажды для нужд Юго-Западной железной дороги, управление которой недавно открыли в Жмеринке, Гройсман поставил две тонны оцинкованных корыт.
Получив расчет по этой сделке, он решил проведать дядю, благо недалеко, три улицы от станции. Оказываясь по делам в Жмеринке, Лейб всегда навещал его. Никаких совместных дел они уже не вели, все финансовые вопросы были давно урегулированы. Поэтому заезжал просто так, по-родственному. Поговорить, обсудить новости, выпить по рюмочке.
Но в тот день разговор складывался необычно. Они сидели за столом, пили чай. Лейб рассказал об удивительном гешефте. Дядя слушал, но рассеянно. Вдруг нахмурил лоб и приложил палец к губам. Потом вообще предложил выйти на улицу. Лейб понимающе кивнул. Увлекая племянника в тень старой черешни, дядя шепотом поинтересовался:
– Зачем им столько корыт?
– Меня не касается, – ответил Лейб. – Уплатили, и слава Богу. Это Каплун договорился.
– Ты с ним делишься?
Гройсман прикрыл глаза и молча кивнул – мол, конечно, а как же. В ответ дядя тоже кивнул: в смысле – молодец, иначе и быть не может. Потом они поговорили еще о чем-то, но недолго, потому что дядя был задумчив, рассеян, отвечал невпопад и вообще выглядел подавленным. Лейб даже спросил:
– Что-то вы на себя не похожи. Неприятности на работе? Дочки? С Ароном что-то?
При упоминании сына дядино лицо помрачнело.
Он вздохнул и негромко вымолвил: