Через два дня наступит новый две тысячи одиннадцатый год. Все будут радоваться, пускать в небо салюты и фейерверки, пить шампанское (и кое-что покрепче), зажигать бенгальские огни, кушать десятки и сотни разных салатов, пышущих ароматом «горячих», смотреть новогодние телепередачи и получать подарки. Так будет и с Мари. Она не может позволить себе испортить новогоднее торжество для родных и близких, надев на себя лицо страдалицы и несостоявшейся вдовицы. Девушка не сможет себе простить этого, поэтому нужно веселиться. Хотя бы на одну ночь забыть о Егоре. Как бы больно и тяжело ни было.
Девушка тем временем уже стояла в том самом продуктовом и складывала в корзинку все необходимое, что было указано Алиной Рудольфовной в списке.
– Привет, Мари!
К девушке подошел белокурый парень лет двадцати с болотного цвета глазами и расплывающейся до ушей улыбкой.
– Сережа?
Сергей был бывшим одноклассником Маши и по совместительству старым другом. Облачен он был в черную пуховую куртку, которая надувалась от его бугрившихся мускулов.
– Как ты?
– Уже намного легче. По крайней мере, уже не так сильно плачу. Ты же в Питер уехал!
– Как видишь, здесь. Ты отлично выглядишь! – воскликнул Сергей и слегка потрепал девушку по плечу.
– Но еще не так, как раньше.
– Это да, до всего этого ты мне больше нравилась.
– Ой да иди ты! – Мари издала короткий смешок. – И насчет любовных наших отношений мы же все выяснили еще в седьмом классе.
– Но как мы с тобой танцевали и целовались на выпускном – это прям самое яркое мое событие со школы. До сих пор душу греет.
Девушка застенчиво отвела глаза.
– Забыла?
– Такое забудешь. Я же лучше всех в школе целовалась, ты мне сам так сказал.
– И я до сих пор в этом свято уверен.
– Да что ты говоришь, – с притворным удивлением сказала Мари. – А много ли девочек целовал?
– Достаточно. Знаешь, все равно не хватало твоих – как ты тогда шептала? – «сочно вишневых, мягких, как самый спелый персик и бархатно-нежных».
– М-да, гордости тогда было хоть отбавляй.
Они коротко прыснули.
– Ты на Новый год приехал?
– Насовсем, – махнул рукой мужчина. – Кафе там пришлось прикрыть. Нерентабельно и все такое.
Он тяжело вздохнул. Мари сочувственно взяла его за руку.
– Все наладится.
– Да я и не расстраиваюсь. Как говорится: «Все, что ни делается, все к лучшему». Тем более денежки остались и можно открыть что-нибудь здесь.