Потому не притронулся ни к одной вкуснятине… Но, как полагается, накрыл общак. Пировали громко, сытно. К утру Морик встал по нужде и понял, что он в камере один живой. С тех пор прошло много лет, и никто не знал, где теперь он сам: в царстве мертвых или посреди смертных.
И вот Морик, краснодесный, туберкулезно-худой, везучий и живой, за свадебным столом загадочно лыбился и обсасывал третий кусок мяса.
Цветастые, мордатые, пьяные и трезвые, живые и мертвые. И только младшая дочка, Мария, где-то пропадала. Сетовали на нее, мол, не помогает матери, уличная, строптивая. И вдруг кто-то шепнул странно и внятно:
– Молодец… Такая молодая, а так держится…
Камилла не успела удивиться, как взялась откуда-то Мария, вынырнула из бокового зрения и закричала истошно, страшно:
– Вы! Это вы все её убили!!!
Последнее, что видела Камилла – вытянувшееся лицо какой-то незнакомки, кажется той, что отравила всю камеру Морика.
И Камилла проснулась.
Если бы меня спросили,
что есть самая большая глупость на свете,
я бы ответил: эмиграция (с).
Автор
Ты скажи: она свободна,
я женился на другой…[1]
Говорят, если в начале года уходит кто-то из патриархов, год будет тяжелым. В январе умер прадед Марфы и Марии.
Прадед был кулаком, трудолюбивым и суровым. На какой-то картине вроде портрета, набросанного умельцем тех лет, представал бородатым купцом средней руки.
Прабабушка была второй его женой. Первой была худая хмурая башкирка. У них уже было двое детей, и как-то зимой он отправился в дальнюю деревню за товаром. И увидел в той деревне девочку 18-ти лет – Синлинжамал. Вернулся домой и развелся с первой женой. Увез Синлинжамал. Первую жену бил, но только раз попытался ударить Синлинжамал, как та твердо сказала:
– Еще раз ударишь, уйду. И не вернусь.
И больше ни разу даже не замахнулся на нее.
Никогда не работала. На работу дед брал троих детей – тех, из 10-ти, что выжили. Одной из этих девочек была бабушка – мать Камиллы.
* * *
Говорили, что та худая башкирка прокляла род их по женской линии. От кого бы ни рождалась девочка, она всё равно оставалась без мужа. Бабушкина сестра как потеряла первого мужа на войне за чужие земли, так больше ни с кем не была до самой смерти.
Бабушка была замужем дважды. Первый муж, родной дед Марфы и Марии, ушел к женщине старше себя на 15 лет. А через год старушка его умудрилась двойню родить. И больше в прежнюю семью он не приходил, как забыл о них.