»[250].
1405 Лицо и голову вы в одежды замотали,
конечно, вы при глазах, но не видите вы.
Человек – это видение, а остальное – шелуха /букв.: кожа/,
въдение его есть въдение Приятеля.
Раз въдения Приятеля нет, слепым [быть] лучше,
приятелю, если не вечен он, вдали [быть] лучше.
Когда посланец Рума сии слова свежие
на слух воспринял, то стал вожделеющим /томящимся/ еще более,
глаза на поиске ‘Умара сосредоточив,
пожитки и коня на утрату обрекши /забвению предав/.
1410 Повсюду о том муже деяния [= доблестном]
расспрашивал он по-безумному:
«Разве такой муж бывает в мире
и от мира как душа он будет сокрыт?»
Искал его, чтоб быть ему рабом, —
конечно, ищущий [всегда] находит[251].
Узрела женщина-бедуинка, что он чужак,
сказала: «‘Умар? Да вот же он под теми (финиковыми) пальмами!
Под финиковой пальмой /букв.: под пальмовым корнем/, от людей отдельно,
в тени спящего узри Тень Господа!»[252]
[О том, как] посланец Рума нашел Повелителя верующих, да будет доволен им Аллах, спящим под деревом
1415 Пришел он туда и поодаль встал,
‘Умара увидев, в дрожь он впал.
Благоговение (хайбат)[253] от [= при виде] того спящего нашло на посланца,
состояние приятное на душу его снизошло.
Любовь и благоговение противоположны друг другу,
сии две противоположности узрел он собранными в сердце /букв.: в печени/.
Сказал про себя он: «Я царей /шахов/ повидал,
у султанов был чтим и признан.
От царей благоговения и страха [у меня] не бывало,
но благоговение пред этим мужем рассудок мой похитило.
1420 Хаживал я в рощи[, полные] львов и леопардов,
лицо мое из-за них не изменяло цвета.
Часто становился я в рядах (бойцов) и в битве
подобным льву в тот миг, когда было дело плачевно.
Много испытал и много нанес я ударов тяжелых,
но [неизменно] сердцем сильнее бывал я других.
Безоружным сей муж уснул на земле,
я [же] семью органами [= всем телом][254] трясусь, что это такое?
Благоговение пред Истинным есть сие, а не от людей,
не благоговение перед сим мужем в латанине[255].
1425 Всякий, кто устрашился Истинного и опасение предпочел,
убоится того джинн, и человек, и каждый, кто [его] увидит»[256].
В таком раздумье он в почтении руки сложил,
спустя один час ‘Умар ото сна воспрял.
Воздал он должное ‘Умару и приветствовал,
сказал Посланник: «Салам, потом калам [= разговор]»[257].
Затем тот ответил на приветствие и его к себе подозвал,