Не в силах больше выдерживать давящее молчание, Олеся заговорила сама:
– Скажите, а вы… – обратив на себя внимание, она сбилась, не зная, как лучше обращаться к соседям. – Простите, как вас по имени-отчеству?
– Виктор Иванович, – ответил сосед и добавил: – Хлопочкин.
– Алла Егоровна, – напряженно улыбнулась Аллочка.
– Семен, – коротко представился им Семен.
– Олеся, – назвалась Олеся и, наконец, задала волнующий ее вопрос: – Виктор Иванович, Алла Егоровна, скажите, вы сегодня ничего странного на улице не видели?
Хлопочкин покачал головой и открыл было рот, но Алла Егоровна опередила его:
– Очень безлюдно было, – пожаловалась она. – Но это было рано, часов в восемь… Я подумала, все спят.
– А листья на деревьях были?
– Листья… – Аллочка призадумалась. – Действительно, не было их! Как-то резко в этом году…
– Мне кажется, это все как-то связано, – Олеся пыталась подобрать подходящие слова. – В общем, на улице – ни машин, ни людей, и… И те же листья с деревьев не просто опали, а полностью исчезли! Их даже на земле нет, вы заметили?
О том существе во дворе она не упомянула. В конце концов, кого именно она там видела? Все произошло так быстро…
– Может, это все просто сон? – вдруг с нескрываемой надеждой спросила Алла Егоровна, обведя присутствующих слегка отрешенным взглядом.
– Нет, – Семен со вздохом скинул с плеч надоевший рюкзак, – похоже, что не сон.
Рюкзак, завалившись набок, прошуршал по стене, и этот звук шершаво отозвался в груди у Олеси. Как будто сердце задело грудину во внеочередном толчке. Звук был реален, как и все остальное. Как и лестница, не имеющая ни начала, ни конца.
Олеся шагнула к лифту и с силой надавила на металлическую кнопку справа от него. Соседи сказали, что он не работает, но вдруг… Ей ведь нужно уехать к родителям!
Слушая тишину в шахте за створками лифта, она изо всех сил гнала прочь леденящее душу предчувствие, что уехать уже не получится.
4
Толенька прислушивался к голосам, звучавшим из-за двойных дверей тамбура, пытаясь хоть немного подсмотреть через щель. По высохшему как сухофрукт телу пробегала легкая дрожь. Он больше не один! Наконец-то!
Когда-то давно его звали Анатолий Сергеевич Строков. Сухо, громоздко. Но это было раньше, в темные времена. Сам он в часы долгих монологов вполголоса называл себя Толенькой. Просто и понятно. Надо ведь как-то обращаться к единственному собеседнику. Те, кого приводила Серая Мать, со временем исчезали, а другие… С ними не поговоришь.