Ее мучил вопрос, почему она не владеет подобной информацией, не выучила эти признаки, не озадачилась повышением своего профессионального уровня?
Ведь в стране три миллиона онкобольных, из них один процент детей, остальные взрослые.
Актуально? Еще как.
Любу одолевали мысли, что тема онкологии важна не всем и не всегда. И, возможно, та медик либо считала себя суперпрофессионалом, не нуждающимся в постоянной учебе, либо не хотела озадачиваться подобной непростой темой и вникать, как выглядят на УЗИ злокачественные опухоли.
Находясь в сильном стрессе, начав эпопею с онкологами разных медучреждений и впервые в жизни готовясь к обширной полостной операции на брюшине, Люба иногда невольно думала, как могла сложиться ее жизнь, если бы она на несколько лет не доверила ее недопрофессионалу.
Она даже один раз пришла в поликлинику с целью поговорить с почти погубившим ее врачом. Той не оказалось на месте.
Люба пыталась дозвониться ей, чтобы сообщить о диагнозе и попросить подучиться хотя бы ради других пациентов.
Но ни увидеться, ни услышаться с врачом так и не удалось.
Как будто отвело.
И правда, куда еще Любе было устраивать разборки с врачами, ведь теперь почти все ее силы и средства уходили на обследования, осмотры, подготовку к операции.
Предстояло выбрать куда госпитализироваться для удаления опухоли и химиотерапии, если гистология покажет рак.
Люба выбрала онкологический диспансер, потому что там ей не назначили таксу за операцию.
В отличие от других мест.
Диспансер все еще частично существовал по совдеповским законам.
Обстановка там тоже была, скорее, совдеповская: строгая, без излишеств, напоминавшая Любе детскую поликлинику, куда мама водила ее до школы на лечебную гимнастику.
Врачи онкодиспансера были в основном выходцы из советских медицинских ВУЗов, с обычным отношением к работе и без звездной болезни.
Правда, иногда, возможно, в силу огромной занятости, усталости, кое-кто из них срывался.
Онколог поликлиники диспансера Ольга Николаевна, которая готовила документы Любы к госпитализации, была резка, несколько раз довела ее до слез, особенно когда грубо крикнула: «Идите к зеркалу, женщина, посмотрите на свой большой живот и не тяните с операцией!»
А когда Люба по наивности положила врачу на стол заключение из другого медучреждения, у той случился приступ гнева, после которого Люба боялась идти к Ольге Николаевне на прием и почти каждый раз, выходя из кабинета, плакала.