Хирургом назначили Виктора Васильевича, который юмором, энтузиазмом и человечностью заряжал окружающих и вообще был располагающим к себе мужчиной. А когда Люба увидела в ординаторской на его столе икону святого Луки Воино-Ясенецкого, она как-то уверилась, что все будет хорошо.
Самым страшным было уходить в наркоз.
Привыкшая контролировать, что с ней происходит, Люба невероятно боялась медикаментозной отключки, из которой могла и не выйти.
Как оказалось, ее страх не был беспочвенным, после наркоза она не сразу смогла дышать, и медики ее «заводили».
Итак, Любу прооперировали и назначили шесть курсов химиотерапии, так как рак, к сожалению подтвердился.
Несмотря на это, хирург постоянно шутил и обнадеживал ее.
Как-то Люба сидела в столовой, погруженная в свои невеселые мысли. После операции она восстанавливалась дольше других – рана плохо заживала.
Вдруг в столовую заглянул Виктор Васильевич.
Увидев печальную Любу, хирург воскликнул:
– Фомина, почему вы все время грустная? Вы что, в образе?
Люба прыснула со смеху.
Зато когда медсестра без анестезии выдирала у нее приросшую в брюшине дренажную трубку, Люба орала от боли, ведь ее никто не предупредил, что эта процедура в диспансере не обезболивается.
Приезжая позже на лечение, она каждый раз не знала, кто из онкологов будет курировать курс химии.
Однажды у нее случился разрыв шаблона, когда проводивший одну из химиотерапий онколог Николай Александрович не взял денег, которые Люба давала врачам после капельниц из благодарности. Он один отказался от вознаграждения, и Люба его зауважала.
Этот доктор впоследствии сыграл в ее судьбе знаменательную и драматичную роль.
В целом, несмотря на мелкие нюансы, Люба была очень благодарна сотрудникам онкодиспансера, которые действительно спасли и продлили Любе жизнь в тот период.
После операции и химий Любе назначили поддерживающее лечение и отправили ее домой.
К сожалению, из экономии она сама себе колола внутримышечно лекарства, заработала огромный абсцесс и снова попала на операционный стол.
Оперировали Любу студенты-медики под местным наркозом.
Который они сделали не очень грамотно, и Люба орала от боли и теряла сознание. Студенты пробуждали ее нашатырем и экспериментировали с обезболивающим.
В довершение того дня санитарка, прикатившая кресло-каталку в операционную, чтобы транспортировать Любу в палату, так грубо стащила ее с операционного стола, что Люба повторно взвыла от боли, чуть не теряя сознание.