– Не знаю, Вера. Я ведь человек Славы. Сам думаю, как бы на месте остаться. Но у меня создалось стойкое ощущение, что этот вопрос от тебя ждут там. Заданный лично.
Батюшка поднимает руки с вытянутыми указательными пальцами, имея в виду пятый этаж и Адриана.
– Я не собираюсь этого делать, – мотаю головой. – Просить к нему я не пойду. Не дождется.
– Тогда я тебе не помощник, – грустно выговаривает Анатолий Аркадьевич.
Судорожно собираю мысли в кучу.
Больше, чем проигрывать я не люблю только ждать… Ждать, пока кто-то вершит твою судьбу, и хладнокровно пытается сломать.
Внезапная мысль озаряет.
– Вы… вы ведь можете дать мне репортаж для другого проекта? – хитро уставляюсь на своего руководителя.
– Не думаю, – усмехается он.
Протирает лысину платком.
– Пожалуйста, – настаиваю. – Анатолий Аркадьевич, миленький! Я возьму Марселя и не буду здесь отсвечивать. Никто не узнает.
– А голос за кадром?
– Голос за кадром пустим дикторский. Гриши Перевалова, например. Я договорюсь.
Подхожу к нему и нависаю сверху. Заботливо убираю какой-то волос с пиджака. Жду…
– Ладно. Что ж я не человек, что ли? – Анатолий Аркадьевич чешет подбородок и машет рукой. Я хлопаю в ладоши. – Смотри. За городом сейчас проходит фестиваль бардовской песни… Палатки, гитары, веселье… Сама понимаешь…
– Какой идиот проводит фестиваль в феврале? – удивляюсь и тут же ёжусь от холода, представляя себя в лесу.
Врач, конечно, рекомендовал прогулки на свежем воздухе, но вряд ли подозревал о степени моей ответственности.
– Какой идиот?.. А вот ты нам и расскажешь, Стоянова. Ты нам и расскажешь!..
– Ты уверена, что это хорошая идея? – спрашивает Марсель, наблюдая, как я застегиваю слитный комбинезон ярко-красного цвета.
Вещица слишком вызывающая и заметная, но более теплой и не продуваемой верхней одежды в моем гардеробе просто не нашлось. Эта и то в наследство от старой рекламной кампании досталась.
Зимний фестиваль бардовской песни проходит на чудесной базе отдыха под волшебным названиваем «Лесная сказка». Чудесной – в прошлом!.. Сейчас же есть ощущение, что «сказка» закончилась, а остался только лес и несколько полуразрушенных зданий.
В старом холодном клубе оформлена импровизированная сцена, на которой по очереди выступают приезжие поэты-песенники. Пока я веду беседу с одним из организаторов – Петром Борисовичем, Марсель оперативно делает общие кадры сидящих в зале гостей с разных ракурсов.