Чем больше я пристращаюсь к их работе, тем больше богиня Смерти говорит со мной. Последние месяцы она старалась именно разговаривать, а не внушать. Я не верил в её предсказания. Что может дать великой богине обычный барон, живущий на отшибе огромного государства? Не верила и моя супруга, пеняя на разыгравшееся воображение. Но что, если эти слухи из столичных земель – правда? Что, если еретические работы возобладали нашими умами? Что, если скверна захватила цвет нашей нации? Нортирцы. Единый народ, поделённый на множество епископств, маркизатов, баронств, орденов и иных форм землевладения, какие ныне позабыты мной.
Всё чаще я думаю над словами Темнейшей. Богиня Смерти, ты столь всемогуща, зачем тебе я? У меня всего лишь двадцать один рыцарь, включая двоюродного брата, тридцать восемь стрелков и конных копейщиков, а также два старых грифона, которых я оставил охранять родной дом. Мой замок – покосившаяся глыба камня посреди вересковой пустоши. От чумы у меня вымерло всё крестьянство, и та часть населения замка, что вовремя не укрылась за стеной. Зачем я тебе? Этот вопрос задаю себе каждый день. Каждую неделю. Каждый месяц. Каждый год. Возможно, я задавал его себе, находясь в материнской утробе.
Божество считает, что мне не избежать судьбы. Смерть – такая же часть сущего, как и жизнь. Когда Небеса забирают в свои объятья земные души, внизу остаются опустошённые тела. Для богини Смерти именно нежить является истинным продолжением жизни. Именно за мёртвыми, а не живыми стоит высшая ценность существования бытия. Только мёртвые способны перенести божью кару, ибо самое страшное с ними уже произошло. А окончательная смерть не даст ничего.
Я не боюсь умереть ни в бою, ни от старости. Прорицатели говорят, что нежить уничтожили давным-давно, в дни молодости нашего народа, ещё до пришествия в мир вайнов. В те времена, когда наш нортирский народ воевал с предками имперцев. Тогда смерть собирала кровавый урожай и получала телесное воплощение. Но те войны покрыты туманом даже для мудрецов. Те из них, кто разглагольствуют слишком много, сброшены с остовов кострищ с единственным правом – правом забвения. Кто осторожен в речах, тот проповедует только в кругу близких. Однако и на таких церковь находит управу.
Богиня Смерти внушила мне, что наш народ вот-вот канет в небытие. И я – мессия Нортирии. Церковь разобщает нас на фоне слухов о вторжении южан. Для начала нужно остановить клириков. Собрать несколько тысяч рыцарей и при поддержке чародеев занять Лартомиан. Так через образы внушает богиня. Надеюсь, того страшного образа я больше не увижу. Как я, словно сияющий рыцарь, глажу мёртвого дракона. Он смотрит на меня, будто готов подчиняться. А я не понимаю, является ли он моей куклой или игрушкой в руках тёмных сил. Или мне приснился обычный кошмар? Каждый раз, когда этот сон повторяется, меня охватывает небывалое ощущение при пробуждении: словно я более мёртвый, чем дракон с рваной губой и искрящимися рубинами в глазных впадинах.