– Кто идет?
Я чуть не упала на землю от счастья и облегчения. Это был Искан.
– Кабира, – выдавила я из себя. – Ты вернулся, че!
Он подошел ко мне, не выпуская из рук меч.
– Что ты здесь делаешь?
Он склонился надо мной, его лицо скрывалось во мраке, голос звучал сурово:
– Отвечай мне!
– Я хотела посетить Анджи. – Я протянула к нему руку, словно умоляя о пощаде. – Искан, дорогой, почему ты сердишься?
– Ты собиралась встретиться с другим мужчиной? Ты обманываешь меня?
Схватив меня за запястье, он повернул его, сделав мне больно.
– Нет! – выкрикнула я и судорожно сглотнула, пытаясь вспомнить, как я обычно разговаривала с ним, когда он становился таким. – Какие еще мужчины в мире могут сравниться с тобой, Искан ак Хонта-че, сын визиря, самый блестящий бриллиант правителя? Для меня больше никого не существует.
Он отпустил меня и откинулся назад. Свет луны упал на острие меча.
– Ты скучала по мне? Думала обо мне?
– Каждый день, че! Каждую минуту! Ты заставил меня ждать так долго!
– Я тоже думал о тебе, Кабира, одинокими ночами во дворце.
Отбросив меч на землю, он подошел ближе.
– Ты моя, Кабира? Только моя?
– Да, Искан, сейчас и всегда я только твоя.
Он склонился ко мне, почти касаясь губами моего уха.
– Ты готова доказать мне это? Сейчас, моя Кабира.
Я кивнула, понимая, что он почувствует это движение на своей груди.
– Ответь мне, Кабира. Скажи, что хочешь меня.
– Я хочу тебя, Искан, дорогой мой.
Много раз, когда мы целовались, я думала об этом – когда он прижимал меня к себе, когда притрагивался ко мне. Я оказалась совершенно не готова к той телесной жажде, которую пробудили во мне его руки. Моя мать никогда не говорила со мной ни о чем таком. Телесная жажда, пылавшая во мне, была сильнее рассудка. Я хотела его. Давно хотела соединиться с ним. Но не здесь. Не так. Однако я испугалась. Его внезапного гнева. Его непредсказуемости.
– Тогда ты получишь то, чего жаждешь, – прошептал он, целуя меня в шею. – Я подарю тебе это. Прямо сейчас.
И так Искан ак Хонта-че взял мою невинность в ущелье Анджи, на голой земле, и все вышло не так, как мне мечталось, но я обнимала его за плечи и думала: это означает, что он мой, на самом деле мой. Он хочет меня. Сын визиря, который может получить любую, хочет именно меня, Кабиру.
И только позднее, когда я дома в своей комнате пыталась отмыть в тазу пятна грязи со своих брюк, мне вспомнилось, что я так и не спросила Искана, что он делал там, у источника, в полнолуние. Что он увидел в воде Анджи.