– Как только вы купите мой дом, я сразу же уеду, но предупреждаю, дом не дешевый и я возьму за него настоящую цену.
Первым от такого неожиданного поворота опомнился Арун.
– У меня свой хороший дом есть, второй мне ни за чем не нужен, пусть наставник покупает, это ведь он настаивает на вашем отъезде.
– А я тут причем?! – буквально завопил наставник, он был не только занудлив, но и отменно скуп, хотя не беден, денежки у него водились. – Я вообще не понимаю, какое отношение этот дом имеет к нашему вопросу, разве вы не снимаете его?
Вопрос был закономерен. Когда Нани появилась в поселке, то случайно постучала именно в этот дом, тогда в нем жила, а вернее доживала свои последние дни некая старушка. Наследники старушки присутствовавшие на тот момент в доме, племянница семиюродная, или кто она там, и ее муж, попросили Нани поухаживать за бабушкой, им вроде как недосуг.
Она и ухаживала за бабулькой где-то около двух месяцев, после чего болезная померла, уже очень стара была, а дом Нани у наследников выкупила. Наследники были не местные и сразу после оформления сделки уехали, а кроме них значительных денег у знахарки никто никогда не видел, вот общее мнение и склонилось в пользу версии, что дом не ее, она просто временно в нем живет.
– Это мой дом, моя собственность, у меня и документы на него все есть, оформлены как положено. Надеюсь вы ничего не имеете против частной собственности? – задала вроде бы невинный вопрос Нани.
От этого вопроса Пендракий стремительно побледнел, а у главы посыпались из рук бумаги. Лет двадцать тому назад или чуть больше, в столице и других крупных городах королевства некие смутьяны подняли бунт, ратуя за отмену частной собственности. Бунт подавили, но не сразу, а от уличных беспорядков и стрельбы пролилось немало крови.
Смутьянов в конце концов изловили, судили и публично казнили, поотрубав им всем головы, после чего Высший Совет страны издал указ, подписанный не на шутку перепуганным королем, по которому любой разговор на тему отмены частной собственности, приравнивается к измене и потому карается смертью. Было от чего струхнуть Пендракию славящемуся своей беззаветной преданностью правящей династии.
– Не верю, – почти прошептал бедняга, ему стало плохо.
До сего дня он был совершенно уверен, что хорошие дома имеются в собственности только у зажиточных людей, а тут на тебе, крепкий дом с садом и цветником и в собственности у какой-то пришлой голодранки! Он и без того давно уже недоумевал, как у нее хватает средств снимать такое жилье, но чтобы им еще и владеть, для его бедного ума это было непостижимо!