– Это в тебе марсианин говорит. А ты послушай лучше голос
разума, – не унимался Гонзо.
– Тебя что ли, – иронично парировал Шэн, – устал уже. Это просто
несчастный случай. Как лет пять назад, на Титане одну из аркологий
затопило. Дерьмо случается. И никто не в ответе. Корпорации Марса
помогали тогда, и сейчас будут помогать.
– Ну, это как водится, что никто не в ответе. У нас по-другому
не бывает. Но я тебе говорю: в этот раз всё иначе. Почему спутники
не фиксировали падение? Сам ведь рассказывал, что у вас на флоте
стоят какие-то глушилки. Аналогов нет, ты говорил.
– Когда я служил, не было. Сейчас-то полным-полно у всех. Ты
забываешь, что Марс давно не государство. Марс, Земля твоя – все
давно отвоевали своё. Никто из них не станет устраивать диверсий,
тем более так далеко от границ.
Гонзо распалялся:
– Станет или нет, но знаешь, сколько ультралевых в ФВМ сейчас
готово устроить акт возмездия Марсу?
Политические споры, так любимые Гонзо, обычно заканчивались либо
подавленным настроением самого медика, либо, что хуже, апатией всей
команды. Ни то, ни другое в ближайшие планы Артура не входило. Он
вмешался в разговор:
– Ну, я читал, что спутники ушли в мертвую зону, когда зеркало
сошло с орбиты. Там группировка из четырех телескопов, вроде, и раз
в пару дней у них пик в несколько часов, когда кусок орбиты вне
пределов видимости.
Гонзо на секунду завис, обдумывая, по всей видимости, новую для
него информацию.
– И это вас не смущает? – наконец выпалил он, получив новую пищу
для своей теории.
– Да меня это каждый раз смущает, как мы на Ганимед садимся, –
сказал Артур, – слепая зона там всегда была, ещё до зеркала. Скажи
спасибо Юпитеру. Шэн, как там Ника?
Инженер с радостью переключился на другую тему.
– Всё в порядке, – сказал он. – «Ларгас» на орбите, беженцев
принимают. Говорит, как закончат, полетят сюда. Придётся тут
рожать. Но сам понимаешь, могло быть хуже. Я даже не расстроился,
когда узнал. Спасибо, что спросил, кстати. Гонзо, конечно, первым
делом тоже про неё узнал. А сейчас, видишь, пристал со своими
теориями заговора.
– Шалаш, где смеются, дороже дворца, где плачут, – сказал Гонзо
отвлеченно.
– Снова что-то из твоих поговорок? – спросил Артур. – Эта что
значит?
Гонзо улыбнулся в ответ.
– Значит, что рад я за жену Шэна и за него самого. Вот бы он ещё
перестал рыжих своих защищать и подумал не только о Нике. Да, да,
не смотри на меня так. Ты на Каллисто жить прилетел, а марсианина
из тебя никак не выгнать. Пей кофе, зря варил что ли.