Наконец пятый замок открыт, и Чарли толкает толстую дверь, пропускает меня вперед, а когда я переступаю порог, выходит сам и запирает дверь на все замки. Я думаю о тех, кто остался там, за массивной преградой между ними и свободой, между ними и жизнью. О тех людях, что были бы несказанно рады очутиться на моем месте. Мне сейчас сбежать намного легче, хоть и тоже очень сложно. Даже если я выйду из этого дома, то куда пойду? Просто некуда. Дома меня сразу найдут, а скрыться в городе будет нереально, по крайней мере на долгое время. Как только Филлипсоны узнают о пропаже (а произойдет это очень скоро), специальное подразделение по отлову беглых согласившихся на умерщвление, сразу начнет меня искать. Если верить новостям и статьям в газетах, на это у них уходит от двадцати минут до трех суток.
Нет, не нужно даже думать об этом. Какой еще побег? У меня нет шансов и нет надежды. Черт! Я же не хотела подниматься, так и знала, что подобные мысли полезут в голову, когда внешний мир обычных людей окажется так близко. Когда прямо перед носом покрутят тем, чего ты так желаешь, и снова отберут.
В гостиной дома светло и тепло, но у меня снова пробегает холодок по спине.
– Кейтлин! Как я рада тебя видеть! – Миссис Филлипсон появляется из неоткуда и касается моего плеча. – Тебе подошло платье, да? Ты в нем такая красивая.
От наигранно добрых слов не становится приятно или хорошо. Я чувствую себя еще хуже. Как эта женщина умудряется говорить такие слова и при этом оставаться такой холодной и далекой?
– Спасибо, – почти шепчу и, прокашлявшись, добавляю: – Подошло.
Кажется, говорить разучилась.
– Ну, пойдем в столовую. Ты голодна? Я приготовила очень вкусную пасту. Ты любишь пасту? – сыплет вопросами миссис Филлипсон, пока ведет меня в столовую.
Быстро киваю, едва сдерживая слезы. Домашняя атмосфера напоминает о прошлой жизни вместе с мамой и младшим братом. Я кусаю себя с внутренней стороны щеки и пытаюсь перевести мысли в другое русло.
Комната в темно-коричневом и голубом цветах, стол красиво и изящно сервирован, будто на праздник, а шторы плотно закрыты.
Я жалею об этом: мне бы так хотелось выглянуть на улицу. Наверняка это мой последний шанс увидеть ее. Я могу подойти и приоткрыть штору. Сейчас. Но я не решаюсь. Нет, не хочу в последний раз увидеть солнечный свет летнего вечера таким образом. Только размышляю, специально ли их прикрыли.