– Присаживайся. – Миссис Филлипсон указывает на стул. – Я подумала, почему бы нам не пригласить тебя на ужин? Нужно было сделать это раньше.
Я лишь заочно знакома с матерью Эрика, а ей наверное обо мне рассказал Эрик.
Я с радостью сажусь, потому что ноги плохо держат от нервов. Женщина подходит к коричневой деревянной тумбочке, на которой стоит белая ваза с голубыми цветами и фотографии. На одной я замечаю мистера Филлипсона и миссис Филлипсон c сыном, на другой – неизвестные мне люди, а в самой дальней рамке фотография, на которой Эрик изображен один. Вспоминаю на миг, как я увидела это фото впервые, кажется, это было так давно, будто бы в другой жизни.
– Не волнуйся, сегодняшний ужин с учетом твоих предпочтений в еде.
То есть без человеческого мяса. Спасибо уж.
Я сижу и не знаю куда себя деть. Миссис Филлипсон сидит напротив, постукивая длинными ногтями по пустому бокалу, и смотрит на меня пристально и с интересом. Потом наливает себе вина и делает несколько глотков.
– Тебе, наверное, одиноко в комнате, – размышляет женщина. Теперь она не смотрит на меня, ну и хорошо.
Не знаю что ей ответить. Повисает неловкая тишина, которую прерывает Грэгори Филлипсон.
Отец Эрика и лидер организации "Граждане за свободный выбор", сокращено ГЗСВ. В ней работают люди, которые поддерживают закон "О свободном выборе", который гласит что у всех граждан достигших определенного возраста есть свобода выбора, как распоряжаться своим телом и своей жизнью. Что люди могут продать свое тело другим.
Грэгори Филлипсон – чудовище для одних и любимец для других. Для меня он – символ каннибализма, пугающий до холодных мурашек.
Его громкие шаги по плитке эхом отдаются у меня в голове.
– Добрый вечер. – Низкий голос, который звучит властно даже в такой домашней обстановке.
– Грэгори, наконец-то! – произносит с улыбкой миссис Филлипсон. Ее красные губы расплываются чуть ли не по всему лицу.
Грэгори садится за стол и бросает на меня короткий взгляд.
– Были дела, София. – Несколько холодных слов и только.
– А где Эрик? – спрашивает миссис Филлипсон.
– Не знаю. Он приходил домой после обеда?
– Нет. Как ушел утром, так и не было, – грустно выдыхает миссис Филлипсон, и я ей верю.
Я чувствую себя чужой и лишней. Ворвавшейся в чужую хорошую семью, куда меня не звали, и где мне не рады. Мне так грустно. Я не должна быть здесь, я не хочу быть здесь. У меня есть дом, есть семья, которая меня любит. Почему я должна находиться здесь?