– Марк, я, кажется, попросила тебя!
– Ладно, ладно, не волнуйся. Какую сначала? Эту? – игриво улыбаясь, уточнил он, специально указывая не на ту.
– Нет, дорогой мой, вот эту, – спокойно возразила Валентина и поставила перед мужем стакан с водой.
– Ах, эту? Хорошо, – взяв нужную пилюлю, он поднес ее ко рту, повертел в руках и положил обратно. Сделав серьезное лицо, строго произнес: – Дорогая, я со всей ответственностью должен заявить, что ты напрасно называешь меня строптивцем. Смотри сама, я послушный, как дрессированный щенок. Выполняю все, что ты пожелаешь. Ты сказала идти на обед, и вот я здесь. Предложила есть вместо борща таблетки, и я беспрекословно подчинился, – он опять взял пилюлю, внимательно осмотрел и, вновь отложив в сторону, сказал: – Хотя белая меня совершенно не вдохновляет, я бы предпочел другую, – и он тронул указательным пальцем желтую. – У нее и размер поменьше, и цвет импонирует мне больше, чем у этой белесой, – ладонью он прикрыл белую таблетку и хитро уставился на жену. – Что ты улыбаешься? Ее солнечный цвет как раз соответствует моему настроению.
– Ничего не поделаешь, вначале ты должен выпить белую. Давай, пей уже, не тяни время, – ответила терпеливая женщина, от души радуясь, что у мужа хорошее настроение и он настроен немного пошутить.
Как только таблетка оказалась во рту супруга, Валентина одобрительно кивнула головой, села за стол и ласково произнесла:
– Молодец.
– Как мне надоели эти пилюли. Ты в курсе, что они горькие и нарушают мои мечты об удовольствии от трапезы? Интересно узнать, скоро ли кончится эта лекарственная атака на мой организм?
– Первое замечание я не считаю нужным комментировать, мы много раз обсуждали его, что касается второго, то осталось немногим больше недели, – сказала Валентина, черпая борщ из супницы большим серебряным половником.
– Хорошая новость, – ответил муж, взял самый большой кусок черного ржаного хлеба, внимательно пригляделся к его ноздреватости, принюхался и, найдя запах прекрасным, откусил. Затем принялся наворачивать борщ с такой скоростью, будто у него хотели отнять тарелку и, чтобы не лишиться ее, надо было поспешать.
Несмотря на то, что Шагал считал принятие пищи пустой тратой времени, он всегда ел с таким удовольствием, что аппетит поднимался у всех присутствующих. Его любимой едой была самая простая славянская пища. Ее он поглощал быстро, не обращая внимания на изящные манеры, а поев, приходил в совершенно лирическое настроение.