– Твои книги так и будут лежать в коридоре? – разочарованно спросил Никита.
– Слушай, я боюсь, ясно тебе? Боюсь, что они будут никому не нужны. Возможно, им безопасней там – в коробках.
– Зоопарк какой-то! – вмешался Миша, затушив окурок в пепельнице.
Один возмущённый и два заинтересованных взгляда уставились на него.
– Продолжишь мысль? – с интересом спросил Богдан.
– Зоопарк, говорю! Закрыла зверя в клетке и думаешь, что так правильнее. Животному лучше на воле, в своей стихии! Зверь не боится, что с ним что-то случится. Но если и произойдёт с ним беда, то он либо выстоит, либо погибнет. А в клетке для него подготовлено лишь одно: смерть. Смерть, которая станет для него спасением.
– Вопрос в том, хочет ли она, чтобы смерть её книг и творчества стала для кого-то спасением или даже облегчением? – задался вопросом Никита, последние слова выделив особенно эмоционально.
– Лип и Миша дело говорят. Думаю, что не хочет. Вот и я порой смотрю на свои картины и буквально ненавижу их, – вмешался Богдан. И когда он говорил, я заметила, что он даже сжал зубы, настолько его задели мои слова. – Так и хочется всё переделать. Или разорвать и выбросить куда подальше. Но я всегда помню одно… Помню, как мне было хорошо, когда я писал их. Каждый мазок чего-то стоил, даже той ненависти, которую я испытывал после. Но вот что я уяснил раз и навсегда: ненависть никуда не уйдёт, так же как и любовь. Эти двое так же неделимы, как состав масла, которым я рисую картину. Одно без другого не выйдет. – Богдан смотрел на меня с надежной и предвкушал мою реакцию на свою речь, но я не знала, как оправдать себя. – Это как масло без пигмента! Всё одноцветное!
– Да, и ты выставляешь свои картины, – поддержал его Никита.
– Ведь считаю, что…
– Зверя нельзя держать в клетке! – продолжил за него Миша.
– Можно сказать и так, – согласился Богдан.
– Ты талантлив. Ты просто хищник! – выдала я. – Если во мне и живёт зверь, то это заяц! Чуть что, сразу уношу свои лапки.
В обычной жизни Богдан вёл себя сдержанно и рассудительно, а вот в творчестве он нарушал все границы.
– А мне нравятся зайцы. – Миша не меня пытался поддержать, ему и вправду нравились зайцы.
– Кстати, зайцы могут умереть от страха, – как бы между прочим сказал Богдан.
– Вот, пожалуйста, это со мной и случится!