Года – вода, текут рекой!
Я в детстве был совсем худой,
Святой присматривал за мной,
В семье я был тогда седьмой.
Пора мне в школу, мне шесть лет,
Лежит в комоде амулет,
Мой крестик со Святым распятьем.
Стоял в строю я в классе пятым,
За первой партой я сидел,
Учителю в глаза глядел,
Смотрел и слушал, как учили:
Про партию всё говорили.
Спасибо партии родной
За урожай и за покой,
За ту страну, где я родился,
За интернат, где я учился.
Спасибо Сталину, Хрущёву…
Но почему же не Святому,
Что слуг народа всех создал?
Учитель дальше продолжал:
Спасибо нашему народу,
Что плюнули в святую воду,
Что церкви разом разломали,
И поминать людей не стали.
Спасибо за социализм,
Что приведёт нас в коммунизм,
Спасибо этому, тому,
Отцу, что отстоял страну.
В войне он смело воевал,
Здоровье всё своё отдал!
Учитель смотрит на меня,
И продолжается бредня.
Спасибо нашему Иуде,
Что преподнёс Христа на блюде,
Чтобы его затем распяли,
И мы чтобы его не знали.
Не знали всех своих Святых,
Не знали и своих родных,
Церквей не знали бы, законов,
Российских битв и полигонов.
Врагов народа посажённых,
Людей, от веры отлучённых,
Учёных наших заключённых,
Писателей умалишённых.
Мы бы не знали всех царей,
Князей, России сыновей,
Как Бог за нас за всех страдает…
Учитель дальше продолжает,
На небо головой кивает:
Там наш Гагарин пролетает,
Докажет всем, что Бога нет,
И выдадут ему билет.
Билет красивый, спору нет,
Он не похож на амулет,
Гагарин Юрий прилетел,
Вздохнул свободно, песню пел.
Пел про природу, про поля,
Пел, как мала наша Земля,
Похожа вся на островок,
Забыл наш Юра про шнурок.
Никита Юрия встречал,
Взгляд от шнурка не отрывал,
Готов был крикнуть: «Мать твою»,
Смотрел он вниз, как на змею,
И прошептал: «Юр, Юр: шнурок!
Не наступи, смотри, сынок!», —
Тогда пройти Никита смог,
С улыбкою простил их Бог.
Никита к Юре подбежал,
В свои объятия забрал,
Сто двадцать раз поцеловал,
Пяток наград ему вручал.
А сам всё к уху припадал,
Губами трепетно шептал:
«Скажи мне, Юра, не тая,
Как встреча с Богом у тебя?
Какой он есть, в каком обличье,
Какое там его величье,
Какую он там пищу ест,
Какой несёт над миром Крест?».
«Прости, Никита, – молвил Юра, —
Какой там Бог, что за фигура?
Вы плохо тему рассчитали,
С утра на смерть меня послали.
Сознанье потеряв в полёте,
Пришёл в себя я в самолёте,
Везут меня сюда на бал,
Шнурок чуть праздник не сорвал!»