Никита радостно сказал:
«Ведь я вас всех предупреждал,
Что Бога нет, а есть Никита,
Народу и стране защита!».
Ботинки надевает он,
Чтобы стучать вовсю в ООН!
Вскипели детские умы,
Учитель вспомнил мать Кузьмы.
Учитель дальше продолжал,
Как Герман наш Титов летал,
Как Терешкова Валентина,
После полёта говорила:
«Осталась чудом я живой,
Спасибо партии родной».
Глаза мои полны слезой,
О, Боже мой, а где Святой?
Взлетая в космос на ракете,
Забыли все на этом свете,
Что в детстве вас тайком крестили,
Иконку в руки вам вложили,
Чтоб охранял вас ваш Святой
Чтоб в вашей жизни был покой,
Чтобы светла была дорога,
Прости партийных, ради Бога…
Учитель голову поднял,
Затем немного позевал,
Тут кто-то что-то прошептал,
«Иди к доске», – он мне сказал.
И вот я у доски стою,
И тихо внятно говорю:
«Висит портрет, на нём Ильич.
Что сделал этот старый хрыч?
Царя с семьёй он расстрелял,
Историю свою предал,
Страну он в хаос погрузил,
Об этом кто его просил?
Народ от церкви отлучил,
Священников он всех убил,
Иконы старые продал,
Кто образован – всех изгнал.
Забрался он на броневик,
Упрятал нос в свой воротник,
Бесстыдно показавши люду,
Какой он, Ленин, был Иуда!».
Учитель медленно встаёт,
Указку в руку он берёт,
Заносит враз над головой,
И тут оказия, Святой.
Спустился, чтоб меня спасти,
Указку в щепки разнести.
Учитель в гневе закричал:
«Дневник на стол и вон, сказал!».
Подал дневник я и шепчу:
«Что не хватало Ильичу,
Разбил под старость паралич,
Договорился наш Ильич.
Лежит теперь он не в земле,
На Красной площади, в тюрьме,
Тюрьму назвали мавзолей,
Теперь там выставлен злодей,
Или его набор костей,
Чем привлекает он людей?».
Был изгнан я на десять дней
Из школы, родины своей.
Бреду домой, не понимаю,
За что все так меня ругают,
Ведь я же правду преподнёс,
А в правде Бог, Иисус Христос.
Зашёл домой, а дома мама
Кричит, не выдержала срама:
«За что тебя, сыночек, так!
Учитель ваш совсем простак,
Такому будет не зазорно
Читать собакам подзаборным!
Не накажу тебя, сынок,
Лежит в комоде лоскуток».
Я маму поблагодарил,
Пошёл комод наш приоткрыл,
Ищу глазами лоскуток, —
Да вот он, спрятан в уголок.
Лежит и светится, сияет,
Иисуса жертву прославляет.
И вдруг мой звонкий голосок,
Сказал при всех: «Прости, мой Бог».
Отец под вечер появился:
«Ну, что, сыночек, отличился?
Считаешь всех за дураков?
У самого-то нет мозгов!».
Одной рукой ремень снимает,