– Хорошо, хорошо, ладно. Что я должна делать? Я на все готова, только избавьте меня от этого. Пожалуйста!
Лизи выглядела возбужденной и в то же время обессиленной. В ее глазах сквозила отстраненность от всего мира разом. В кабинете доктора Ларсена, где свет был приглушен, она выглядела лет на 40. Волосы, руки, лицо, губы – красивые и молодые уже целый год были без заботливого ухода. Лизи почти не выходила на улицу в последний год, ничем не интересовалась, даже собственным телом. Она выглядела тусклой, каждое ее движение, взгляд, ее одежда говорили, что мир для неё пропал, угас. Она сама угасала. От 22-летнейдевушки, жизнерадостной практикантки юридической фирмы «Мейхер и Ко» осталась лишь потухшая оболочка. Словно позади неё, на спине, кто-то нажал на кнопку ВЫКЛ., как у заводной куколки, а после забросил в дальний угол детской комнаты, где она пылилась и по сей день.
–Лизи, во-первых, Вы должны осознать, что есть выход, есть метод и Ваше активное участие ускорит лечение. Во-вторых, сейчас медсестра покажет Вам Вашу палату, Вы обустроитесь, сходите на ланч вместе с другими пациентами. За это время я изучу Вашу историю и часа в 3 мы встретимся снова. Согласны?
–В три? Хорошо…– взгляд Лизи расфокусировался. Казалось, она потерялась в своих воспоминаниях, и её худенькие плечики опустились еще ниже, придавленные предстоящим ожиданием. Доктор Ларсен нажал на кнопку вызова медицинской сестры, и та в безукоризненно белом халатике вошла в кабинет ярким светлым пятном. Обняв Лизи за хрупкие плечи, она помогла ей подняться и нежно проворковала, что проводит её и все скоро наладится.
Оказавшись одна в палате, Элизабет постаралась заставить себя разобрать сумку, расставить на тумбочке и полках личные вещи, чтобы хоть как-то обозначить свое присутствие здесь. Часто бросая взгляд на настенные часы, она все больше огорчалась, в последнее время минуты тянулись безумно долго. Лекарственные препараты, которые ей дали в психиатрической больнице перед отправкой в клинику доктора Ларсена, не слишком то помогали. Все сложнее было заставлять себя что-то делать здесь и сейчас, все сильнее захватывало прошлое. Она противилась ему минут 10, даже 15 минут, но оно было сильнее. Лизи, больше не в силах сопротивляться, села на край больничной койки, покрытой белым бельем, поджала коленки к груди, обхватила их руками и сдалась.