А затем я вернулся в комнату, подошел
к столу, взглянуть, чем нас потчуют императорские повара. Обед
был самый простой, без особых изысков. Каша гречневая, тушеное мясо
и свежие овощи. Да, изысканной кухней нас баловать
не собирались. Благо на столе стоял полный кофейник.
Я потрогал его прозрачный бок — еще горячий, а затем
налил себе кофе и сел за стол.
— Я Норман, — сказал старик, протягивая сухощавую руку.
— Азиз, — пожал я руку старика.
— Свамен Азиз, значит, — старик, усмехнувшись,
крякнул, указал взглядом на родовой медальон.
Я кивнул.
— А я думал, что южные аристократы уже
давным-давно выродились, и сильных ракта среди них нет, —
не скрывая иронии, сказал старик, забирая у меня кофейник
и наливая себе. — Я так кофе обычно
не пью, — зачем-то начал он оправдываться, —
здоровье уже не то, но сегодня нам предстоит тяжелый
день, может, даже и спать не придется.
Я пожал плечами и подвинул к себе тарелку. Гречка
с мясом выглядела аппетитно, к тому же я уже
забыл, когда ел гречку.
— Что за дар у тебя? — спросил старик, шумно
отхлебнув из чашки.
— А у вас? — я не скрывал
сарказма. Спрашивать у ракта о даре, а особенно
из другого клана, считалось верхом неприличия. Хотя
в этих правилах этикета было и практичное обоснование,
ни один клан не хотел делиться информацией
о способностях своих ракта. Но и узнать о них
при желании труда не составляло.
Старика мой вопрос ни капли не смутил,
и даже то, что я не ответил на его вопрос,
едва ли его волновало. Он явно хотел говорить только
о себе.
— Я защитник, — сказал старик, довольно
улыбнувшись и обнажив темные редкие зубы. — Ты, наверное,
спрашиваешь себя, какого ракшаса император призвал на службу
этого старого пердуна? Неужели в Империи нет защитника
помоложе и пошустрее?
Норман хитро усмехался. Я заинтересованно смотрел, ожидая,
когда он продолжит. Что ж, не то чтоб прямо
интересно, но любопытно.
— Да потому что я лучший защитник в Империи!
— заржал старик, стукнув по столу ладонью, роняя вилку
на пол.
Что тут смешного, я не понял, а продолжал
смотреть на ржущего старика.
— Какой радиус щита? — спросил я.
Старик крякнул и нырнул под стол за вилкой, затем
вернулся и принялся протирать вилку салфеткой.
— Сто двадцать метров, — наконец сказал он,
открыто хвастаясь и усмехаясь. Ему явно доставляло
удовольствие смотреть на то, какого эффекта достигли его
слова, конечно же, я был удивлен.