Ночь вновь сотряс своим ревом бараний рог.
Странный клубок эмоций колючими лозами сплелся у меня в груди. Одна половина была взбудоражена восторгом от осознания того, что целое королевство ответило на наш призыв. Но боязнь того, что это все означает, никуда не денется, она будет пузыриться под кожей, пока этот бой не окончится.
Первая линия кораблей врезалась в неровный, скалистый берег. Доков здесь не было, и звук, с которым камни царапали влажную древесину, послал по позвоночнику волну мурашек.
– Daj. – Мое внимание привлек тихий голос Гуннара. Он протянул руку Хагену. Брат Малин не моргал с тех самых пор, как первые проблески фонарей завиднелись над черным Воем.
Хаген наклонил голову:
– Кажется… боги, кажется, я ее вижу.
Не прошло и мгновения, как женский голос воскликнул:
– Хаген! Хаген!
Каждый раз, как она выкрикивала его имя, в голосе звучали глубокие эмоции. Силуэт скользнул через борт ведущего корабля еще до того, как он успел подойти к берегу.
Она плыла. Отчаянно. Давясь морской водой, все время выкрикивая имя Хагена.
Хаген чуть сломленно рассмеялся, а затем побежал к воде:
– Херья!
– Пойдем, – сказал я, прижавшись поцелуем к пальцам Малин. – Тебе нужно познакомиться с Севером.
Пока мы плелись позади Гуннара и Эрики – женщина-фейри редко отходила от юного принца, – я помог Малин пройти последние двадцать шагов до пляжа.
Принцесса Херья Ферус была воплощенной мощью. Я уже видел, как яростна она в битве, как отчаянно защищает свою семью. Пусть внешне она и была хрупкой, но все та же ярость виднелась и сегодня, когда она рассекала волны, направляясь к Хагену Штрому.
Времена были печальные, но даже мне пришлось бороться с улыбкой, когда двое влюбленных наконец обняли друг друга.
Херья была сильнее, чем казалась, и та сила, с которой ее тело впечаталось в Хагена, повалила их обоих в море.
Невысокие волны бросали их то в одну сторону, то в другую, но ни один из них, казалось, этого не замечал. Улыбаясь, она растянулась поверх Хагена, а потом он прижал ее губы к своим.
Гуннар сиял, стоя рядом со мной.
Эрика скользнула ладошкой в его руку.
– Их любовь была предначертана.
Чаще всего я не понимал, что подразумевали слова этой женщины-фейри, но в этом она была права. То, как Хаген и Херья отстранялись, касаясь лиц друг друга, а затем вновь принимались целоваться, – это не могло быть ничем иным, кроме как глубокой, предначертанной свыше любовью.