– Сегодня он у нас мечтает о плакате Стефани, – обронила она в сторону и выпустила его, – на следующей неделе – о другом. А я есть и останусь, пока мой хозяин Артур ничего не получит от меня, а я – от тебя.
И лишь ради того, чтобы красиво уйти, она сделала под занавес ненужное предупреждение:
– От атлетки в задней комнате ты не унаследуешь ничего, кроме долгов. Берегись, мой мальчик, она любит тебя не ради тебя.
– Вот и мне так казалось, – отвечал он.
– Она хочет выжать из твоего папаши немыслимый гонорар. Грозит, что иначе сбежит с тобой.
– Но мне ничего не рассказывают… – вздохнул он и оборвал, потому что мощное выступление в музыкальном салоне внезапно завершилось и за ним последовал звучный шлепок. Андре оглянулся, словно именно он получил пощечину. Но получил ее Артур.
Виноват был текст «N'est-ce pas main»[8] – это он дал последний толчок сгустившейся атмосфере.
– А вот тебе и моя рука! – вскричала Алиса все в том же стиле речитатива. Аккомпанемент обеспечила захлопнутая ею крышка рояля. – И ты хочешь быть моим импресарио? Ты хочешь с моей протекцией основать новую оперу – на моем таланте, на моей славе? Давай сюда мой контракт! И не вздумай пропустить ни одной черточки, ни одного нулика, генеральный директор дал мне слово.
– Очень сожалею, но генеральному уже доводилось лежать с великим множеством нулей точно так же, как и с твоим талантом.
Он сказал это искренне, чтобы ублажить ее. Она поняла по-другому, замахнулась снова, и пришлось ему спасаться бегством от ее разящей руки. Под прикрытием рояля он прокричал:
– Ослепи его. Богатые люди, как ты, ничего не дают, они берут. Обвей его твоим прославленным бриллиантовым колье.
Певица побледнела, ее речь в первый раз прозвучала естественно, со смутными отголосками той провинции, где она, возможно, начинала ребенком и скромной барышней.
– Артур! Мы хорошо знакомы, но на сей раз ты слишком далеко заходишь. Неужели ты при твоей-то памяти мог забыть, что я заложила у тебя мое невозвратное бриллиантовое колье?
Он хлопнул себя по лбу.
– У меня? А почему у меня?
– Чтобы эта история осталась между нами.
– Я и молчал. Можешь его теперь выкупить. Оно лежит у меня в сейфе.
– Тогда ты мог бы ссудить его мне на сегодняшний вечер?
Он – тоже вполне непривычно – опустил глаза, и она сказала:
– Я просрочила. Ты его продал, Артур! Я несчастлива и знаю, что многое на свете невозвратно. Если б только бриллианты! Но тебе я не завидую.