– Вы из Москвы? Правда? У меня там дочь учится в МГУ. Может, знаете? – и она назвала имя и фамилию дочери.
Мы переглянулись и слукавили:
– Лена Смирнова? Ну да, где-то слышали эту фамилию…
Женщина наклонилась к нам и заговорщическим тоном произнесла:
– Есть один номер – бронь крайкома. Я вам его дам. Но по этой брони могут приехать в любой момент, и тогда придется комнату немедленно освободить. А это может быть в любое время: и в два часа ночи приезжают, и в три.
Выбора не было, и мы согласились. Сжимая заветный ключ, поднимаясь на второй господский этаж по белой мраморной, покрытой красным ковром, лестнице с выступающими толстыми мраморными балясинами, развеселились:
– Да, сказать матери, что в многомиллионной Москве мы можем не знать Лену Смирнову из МГУ, было бы странно… Да простит нас Лена Смирнова и ее наидобрейшая из добрых мамуля!
Уставшие, едва добравшись до пышных крайкомовских кроватей, мы мгновенно уснули. По счастью, высокая бронь никому не понадобилась, и сон наш никто не нарушил. А знакомство с городом Барнаулом, хоть и крохотное, все-таки состоялось после пребывания в гостинице и утренней прогулки по проспекту Ленина. Затем мы забрали чемоданы в аэропорту и отправились к речному вокзалу.
Наша турбаза находилась недалеко от Бийска, до которого удобнее и интереснее всего было добраться по знаменитой реке Бия на теплоходе. Путь был неблизкий, по расписанию теплоход должен был идти около трех часов, поэтому, заняв лучшие места на верхней палубе и удобно устроившись, мы приготовились созерцать красоту алтайской природы. Но, вопреки ожиданиям, пейзаж был однообразным и скучным. Маленькие деревушки по берегам сменялись просторными полями, ничто не предвещало никаких интересных событий. Мы быстро потеряли интерес к окружающей действительности и лишь ожидали прибытия.
Фото из личного архива.
Переступив же порог турбазы, мы очутились в настоящей сказке. В глухом лесу под высокими деревьями тут и там были раскиданы маленькие домики, эдакие рубленные избушки Бабы-яги на куриных лапках, на веретенных пятках.
Душа пела голосом разухабистых Бабок-Ежек:
– «Растяни меха, гармошка,
Эх, играй, наяривай.
Пой частушки, бабка-ежка,
Пой, не разговаривай»1.
Приглядевшись, мы даже увидели вместо ножек у избушек белые столбики-сваи. Ну и слава богу – значит, не будут поворачиваться туды дворцом, сюды крыльцом, отдохнем и выспимся перед походом. Украшенные белыми резными наличниками и белыми резными юбочками на крышах, домики казались легкими, вырезанными из бумаги. Но внутри бревенчатые стены разрушали эту невесомость, толстые струганные бревна сидели друг на друге прочно и добротно.