– Я понимаю, – тихо ответила секретарша. – Мне это сделать легко, а им… Она отвернулась и посмотрела в окно. – А им – я имею в виду нашу молодёжь – им сложнее. Но это потом преодолеют, – потом, когда станут старше и мудрее. Когда наши слова и мысли поселятся невзначай в их душах. А это произойдёт обязательно – это закон жизни. Так должно быть.
– Так должно быть, – повторил старик и подумал, что Толстому, наверное, было понять сложнее, ведь у него не было отца-фронтовика. – Кто бы ему свои мысли передал – бабка, которая всю войну просидела в деревянном доме на окраине большого города? У неё дрова были, заготовки с огорода были, у неё было всё не так страшно, как у остальных, которые остались без еды в каменном мешке города, окружённого врагами. Не то что моя мама, голодная и замерзающая в первую страшную зиму войны. Как ей удалось выжить? Как… Не нам судить. Как оно было и как будет? Но мы всё равно в ответе за всё, что было до нас. – Что, думаете, банально? – спросил старик. – Думаете, зря я так ответственность на себя или вину возлагаю? Мол, старик, из ума выжил…
– Что вы, шеф, я так не думаю! – испуганно ответила секретарша. – Ни в коем случае я так не думаю. Вы же знаете.
– Простите, это я что-то зря раскипятился, – произнёс старик. – Воспоминания разволновали – это дело весьма волнительное.
***
«А как же его по батюшке? – подумал он, едва проснувшись. – Да, совсем не помню, помню только фамилию и имя. Никогда его по отчеству не называл. А зачем – в школе звали Длинный, и всё было ясно».
– Ты опять уснул в кабинете, – услышал он из-за двери.
Вставать не хотелось, за шторами уже вовсю светило утреннее летнее солнце, и он вспомнил, что отца Длинного он совсем не знал. Видел его всего-то пару раз. «Нормальный дядька, только сильно сутулый и худой, совсем как мой прадед, только моложе».
– Я же просила тебя не спать в кабинете! – услышал он снова из-за двери и подумал, что надо бы ей что-то ответить. Сказать, что он заснул случайно, много работал и заснул.
«Так не отвертишься, – подумал он. – Придётся вставать и что-то говорить».
Он медленно повернулся набок, осторожно спустил одну ногу на пол и с полминуты раздумывал, как подняться: сразу или ещё немного посидеть на диванчике, поразмышлять, чем бы заняться с утра.
– Ты помнишь, сегодня мы у…. – Она громко произнесла фамилию их давних знакомых и спросила: – Ты обещал пристроить их внука. Не забыл?