Один роковой день – рубеж разных
эпох, словно дамоклов меч разбудивший жизнь на «до» и «после».
Ничего привычного не осталось – социум развалился, законы и правила
испарились вместе с породившим их обществом в пламени ядерных
ударов по столице. И настало время волков и шакалов, гиен и львов,
настало время силы и жестокости, время бесчеловечного беспредела.
Убей, чтобы не убили тебя. Отними еду, чтобы не сдохнуть с голоду.
Проломи исподтишка голову тому, кто нашел оружие и снаряжение для
защиты от радиации – чтобы не искать самому, рискуя здоровьем и
жизнью. Талант Полякова раскрылся в полной мере – талант защищать
себя и свою семью, не считаясь ни с чем. Талант сворачивать шеи и
пробивать головы тем, кто становился на его пути. Неудивительно,
что и Фиона выросла волчонком – глядя на методы выживания папаши,
волей-неволей многому приходится учиться и ребенку. Перенимать
поведение. Выжил – значит, победил. Промедлишь из-за сомнения или
жалости в решающий момент, не нажмешь на спусковой крючок – и
проигравшим станешь ты. Окончательно.
Именно тогда и закрепилась за ним
эта говорящая кличка – Грешник.
Три года спустя, когда в метро все
еще царил хаос по переделу собственности, Поляков встретил
Храмового – бывшего директора компьютерной фирмы, где Сергей до
Катаклизма работал менеджером в отделе продаж. Храмовой вербовал
людей в свою колонию, организованную на поверхности, да только мало
кто решался идти с ним в пугающую до дрожи неизвестность. Как раз
начали распространяться слухи о появлении жутких мутантов, словно
мало было чудовищной разрухи и гибельной для всего живого радиации.
А Грешник поверил, ушел, увел свою семью. Слишком уж много к тому
времени было крови на его руках, слишком многих он разозлил,
настроил против себя. Не прогадал. Семнадцать лет он с семьей
прожил, не нуждаясь ни в чем – еда, оружие, одежда, снаряжение,
более-менее комфортные условия существования, даже «квартирка» из
двух комнат под землей – мало кто мог себе такое позволить в
метро.
А теперь настал момент, когда в
убежище для него снова стало тесно. Пора было возвращаться в
«большой мир», где давно уже все обустроились, поделили территорию
и собственность, восстановили хотя бы видимость закона и порядка. И
где сейчас наверняка было не так психологически душно, как в
бункере, обитатели которого, что называется, варились в собственном
соку, сходя с ума от безнадежности существования, зверея от
безделья и пугающей перспективы полного вымирания…