– Не надейся, – слышу я свой собственный голос; глаз не поднимаю.
– Рейз! – снова одергивает его высокая девушка.
И они исчезают. Растворяются в толпе, словно их и не было, а я остаюсь на месте – с полуразлитыми напитками на подносе и с открытым ртом.
Я еще несколько секунд стою в оцепенении, пока мир вращается вокруг меня, а потом вспоминаю, что мне надо к служебному выходу. Поднос с каждой секундой становится тяжелее. Мимо проносятся люди, кружась в танце, разбрасывая цветы, хватая стаканы. Под ногами хрустит стекло вперемешку с лепестками – не все удосужились вернуть стаканы туда, где взяли.
Вдруг я слышу тревожный крик. На мгновение сердце подскакивает к самому горлу: я уверена, что Исольду поймали.
Я уже планирую наш с ней побег из тюрьмы, как вдруг понимаю, что это крик другого толка. Он перекатывается по толпе волнами благоговения и испуга. Музыка резко стихает, пальцы музыкантов замирают на инструментах, и самая бурная вечеринка года погружается в тишину.
Вместе с остальными я устремляюсь к источнику беспокойства. Я толкаюсь, пихаюсь, потом натыкаюсь на недоумевающего слугу и сую ему в руки поднос с пустыми стаканами.
Я в этой толпе ниже всех, и потому вижу только переливчатые шелковые туники, пепельно-лиловые рукава, темно-малиновые плащи и убранные цветами затылки. Люди теснятся, напирают, я едва могу дышать.
А потом я вдруг оказываюсь впереди – и наконец все вижу.
По центру улицы идет волк.
Ростом мне по плечо, сплошь мышцы под густым золотистым мехом, он спокойно движется вперед. Толпа почтительно расступается перед ним. На секунду пристальный взгляд волка встречается с моим, и в его желтых глазах я вижу недюжинный ум. У меня перехватывает дыхание.
Волк поворачивает голову. Ее контуры размываются, превращаясь в золотистое марево, а когда цвета вновь обретают плоть, я вижу рыжую кобылу.
Толпа аплодирует и захлебывается в восторге. Я спотыкаюсь, отступаю.
Перевертыш.
Лейра Уайлдфол.
Никогда не думала, что увижу ее. Однако это точно она – ну, разве что у нее есть тайная наследница, которую она прячет от посторонних глаз. Кобыла встряхивает гривой и переходит на бодрый галоп. Толпа расступается, и вот она уже скачет вокруг ошарашенных смертных и скучающих фейри.
Она еще раз вспыхивает, мерцает и на этот раз превращается в сияющего белого лебедя.