Наконец он сдается.
– Твоя очередь.
Я быстро озираюсь, но на нас никто не смотрит. Наверное, следовало бы отсюда убраться, но на меня напало легкое безрассудство.
– То же самое, – шепчу я, чувствуя, как мои губы сами расплываются в улыбке, а вдоль позвоночника бегут мурашки возбуждения.
– Тогда, наверное… пора за дело, – говорит он с видом человека, которому не особо хочется браться за какое бы то ни было дело. Он, скорее, похож на того, кто хочет меня запомнить, а еще – протянуть руку и распустить мою длинную косу.
– Чего уставился? – Я проверяю, на месте ли моя маска. Что-то ведь в моем облике насторожило его, подсказало, что я не местная, а значит, надо срочно это исправить.
Он по-прежнему рассматривает меня совершенно человеческим взглядом голубых глаз.
– Я никогда не встречал подменышей, – говорит он, и его дыхание мягче дуновения ветра.
Тут меня снова охватывает ярость.
– Да наверняка встречал, – говорю я, выныривая из морока. – Большинство людей не знают, что…
Его поднос снова дрожит, стекло позвякивает, стаканы елозят, капли стекают через край, но парень беспечно наклоняется ко мне.
– Я не это имел в виду, – мягко отвечает он, но от этого не легче.
Я смотрю на свои дрожащие руки. Что угодно, только бы не встретиться с ним взглядом. Я шепчу едва ли громче, чем дышу, и снующая вокруг нас толпа шумит так, что слов не разобрать, если не вслушиваться специально.
– И что же ты имел в виду?
– Что никогда не встречал таких красивых подменышей, – говорит он, и я бы отмахнулась от этих слов, как от пустой лести, но выражение его лица кажется таким искренним.
– Рейз!
Оклик на мгновение перекрывает праздничный гомон, парень резко оборачивается на голос, и я не успеваю найтись с ответом.
К нам направляется девушка, ростом выше него и в такой же плохо сидящей форме служанки. Отблески костра пляшут на ее смуглой коже, отчего кажется, что она светится изнутри, а простая кожаная маска не дает спутанным кудрям падать на лицо.
– Рейз! – повторяет она, полностью завладев его вниманием. – Ты что тут делаешь? Тебе некогда флиртовать! Нам надо быть… – Тут она бросает взгляд на меня и умолкает. – В общем, идем. Быстро.
Он глубоко вздыхает и сует мне в руки поднос, не давая опомниться. Потом придвигается вплотную.
– Боюсь, мы продолжим в другой раз, подменыш, – мурлычет он с ухмылкой, которую после некоторых колебаний я все же определяю как раздражающую, а не очаровательную.