Сама комната была крошечной, не больше кладовки, но чистой и по-своему уютной. Похоже, это была комнатка прислуги или подмастерья над пекарней или лавкой. Узкая кровать, на которой я лежала, занимала почти все пространство, оставляя лишь небольшой проход.
Я осторожно села, опершись на тонкую, плоскую подушку. Голова тут же закружилась, в висках застучало, а тело пронзила слабость. События прошлой ночи обрушились на меня вихрем обрывочных воспоминаний. Мост, драка, ледяная вода Соны, обжигающий взгляд моего подопечного, бешеный стук сердца, боль в ногах от долгого бега по булыжным мостовым, а потом – темнота.
Я натянула на себя одеяло и только теперь заметила, что моя одежда изменилась. Мокрое порванное платье исчезло, вместо него на мне была чистая длинная рубаха из простого полотна. Кто-то позаботился обо мне, смыл грязь, переодел в сухое.
От этой мысли на глаза навернулись слезы. Сколько же времени прошло с тех пор, как кто-то проявлял обо мне подлинную заботу? С тех пор, как я чувствовала себя в безопасности?
Внезапно дверь приоткрылась, и в проеме показалась полная белокурая женщина лет сорока, с добрым круглым лицом и ярко-голубыми глазами, сияющими участием. Она внесла поднос с дымящейся миской, от которой исходил одуряющий мясной аромат, и краюхой свежего хлеба.
– Ах, слава Пресвятой Деве, вы очнулись! – воскликнула женщина с искренним облегчением в голосе, подходя к кровати и ставя поднос на колченогий табурет. – Как вы себя чувствуете, бедняжка? Напугали же вы нас до полусмерти!
Она принялась взбивать подушку и подтыкать одеяло, продолжая говорить:
– Я Эмма, жена Анри. Это мой муж нашел вас вчера ночью на нашем пороге – холодную, мокрую, без сознания. Мы уж думали, вы не жилец. Да вы не тревожьтесь, голубушка, здесь вам ничто не угрожает. Отдыхайте, набирайтесь сил, а там видно будет.
От ее искреннего радушия и непосредственности у меня защипало в носу, а к горлу подкатил комок. Когда Эмма поднесла ложку бульона к моим губам, я больше не могла сдерживаться. Слезы хлынули по щекам, капая на покрывало и на заботливые руки моей спасительницы.
Сквозь всхлипы и спазмы, давясь горячим бульоном, я начала сбивчиво рассказывать Эмме свою историю, тщательно избегая любых упоминаний о далеком, постыдном прошлом и о вчерашнем спасенном мной незнакомце. Вместо этого я поведала, что на меня напали грабители на мосту. Они отобрали мой дорожный мешок со всеми пожитками и сбросили в реку. Каким чудом мне удалось выплыть и добраться до их дома – я не знала.