– Принято считать, что такую помощь дети и подростки получают в семье… Знаешь, иногда приемным родителям и попечителям удается заменить ребенку даже кровных родственников. Надеюсь, в твоем случае так и будет. Однако ты не должна забывать, что государство будет выплачивать пособие на твое содержание, пока тебе не исполнится восемнадцать лет, – Лидия Ивановна выразительно глядела на меня из-за очков, – поэтому не веди себя, как бедная родственница, принятая в дом из милости. Будь благодарна своей попечительнице, но все же постарайся выстроить с ней «взрослые», доверительные отношения.
Я робко кивнула. Разумеется, мне тоже этого хотелось.
– Надеюсь, эта важная перемена в твоей жизни пойдет тебе на пользу, – Лидия Ивановна сняла очки, и я поняла, что наш разговор окончен.
Я поблагодарила ее и с легким волнением направилась к двери – мне хотелось побыть одной и все хорошо обдумать, но Лидия Ивановна вдруг громко окликнула меня:
– Анжела! – позвала она, и я обернулась. – Пока все документы не будут готовы, никому об этом не говори.
Я молча кивнула и вышла за дверь.
Первая встреча с моей попечительницей была короткой. Она проходила в кабинете заведующей, где Соня (или Софья Васильевна по документам) дожидалась меня после длительной беседы с психологом.
Я вошла и, не помня себя от волнения, села на стул, который мне указала Лидия Ивановна. Соня сидела прямо напротив меня и, когда я осмелилась взглянуть на нее, приветливо мне улыбнулась. Обычно я хорошо читаю чужие лица, но в тот день я была так неспокойна, так много думала об этой встрече, что не могла понять – искренна она или нет.
К счастью, Лидия Ивановна заговорила первой. Она быстро и коротко представила нас, а потом долго и красноречиво рассказывала о важности заботы друг о друге, о ценности семьи и наконец сказала:
– А теперь я вас оставлю. Поговорите наедине.
Лидия Ивановна вышла с загадочной улыбкой, забыв снять свои очки, и я, пересилив волнение и робость, посмотрела на Соню чуть-чуть смелее. Мне бросилась в глаза ее белая футболка, на которой была нарисована огромная золотая корона, выгнувшаяся под напором ее пышной груди. В ее крупной фигуре действительно было что-то величественное, царское…
– А ты не похожа на типичного четырнадцатилетнего подростка, – сказала Соня, весело глядя на меня, – ни татуировок, ни проколотой ноздри…