– Мы сейчас путь срежем, – Коля вдруг взбодрился от неожиданно выстрелившей идеи. – На следующем перекрёстке свернёшь на грунтовку.
Люська не возражала: на грунтовке движение спокойнее, машин меньше, точнее, повстречалась всего одна, но зато «гелендваген», идущий на таран со вспыхнувшей персонально для Люськи мигалкой. Спустя мгновенье он исчез, как комета, пролетающая из одних высших сфер в другие, указав Люське надлежащее место в канаве. Джип умчался, оставив запах горелой резины. Мотор «копейки» заглох.
Люська почти плакала:
– Им что, дороги не хватает?
– Уроды, – подытожил Коля, выползая из машины. – Чё так резко? Можно было и на обочину съехать.
– Где ты видел обочину? Тут сразу канава!
– Выйди-ка из машины, попробую сам выехать.
Но Коля знал заранее, что ничего у него не выйдет: мотор ревел, колёса крутились, дым валил, Рома спал. Придётся звонить Лёхе, а звонить не хотелось. Лёхе Коля уже полгода должен был триста рублей. Может, тот забыл? Но Лёха не забыл, а потому чрезвычайно обрадовался Колиному звонку.
– Ща приедем! Поможем! – воодушевлённо обещал он.
«Ему-то в радость», – печально подумал Коля.
Лёха подъехал на «уазике» через полчаса. У него работа была такая, связанная с правильным, крепким мужским отдыхом: вытаскивать автомобили из разных гиблых мест.
Э-э-эх, хорошо-то как бахнуть на природе-матушке, на родном раздольюшке! Да закинуть сеточку, закинуть родимую, и не раз, и не два. Отдохнуть всласть и, попив водочки, ощутить разлитую по всему телу бесконечную удаль, да ещё гордость за державу! Лесов – море, зверья и рыбы разной – не счесть, кристальные озёра и реки – полноводные! И чувство это безмерное, всепоглощающее, льющееся прямо из сердца выразить могут только песни мужские, нестройные, неподвластные мелодиям, да ещё гордые победоносные танцы у костра. После чего, почти протрезвев, исполнитель перформанса по возвращении домой снисходительно швырнёт к ногам онемевшей от восторга жены здоровенный мешок уснувшей рыбы и небрежно скажет: «На, чисти».
С пятницы по понедельник не было отбоя от клиентов, по собственной воле засевших в канавы, болота, или просто на равнине по уши в грязь, или там, где за десять тысяч лет до них ледник предательски разбросал каменюки, сносящие на фиг защиту картера. Любителей экстремального отдыха – выпивки на природе в камуфляже под лагерный шансон – становилось всё больше и больше, Лёхин левый бизнес процветал, и все были довольны: Лёха – деньгами, а вырвавшиеся на выходные из ежовых лап субординации мужики – ощущением удали и безграничной свободы.